Черная книга или Приключения блудного оккультиста (СИ)

То есть в вальдорфской школе действительно учат и готовят очень хорошо, просто блестяще… но учат именно тем действиям, которые в антропософской системе считаются важными. Например, эуритмии – идиотские довольно-таки движения под музыку (лучше бы учили нормальные народные танцы). Пиликанию кое-как на скрипке (при этом полный запрет на слушание музыки через проигрыватель – даже классики, соответственно, полное отсутствие музыкальной культуры). Особым, вальдорфским поделкам и рисованию (которое заключается в размазывании по листу красок с красивыми переливами). После этой школы ученик сможет стать блестящим антропософом-воспитателем. Но это и все… Если он неглуп, он еще сможет самостоятельно подучиться и получить какую-нибудь полезную профессию.

Несколько зарисовок с натуры.

В обычном садике, мать шестилетней девочки. «Моя дочь ни за что не пойдет в эту вальдорфскую школу. Вы что – это же секта! Я не хочу, чтобы моя дочь отделялась от общества!»

Ненависть к окружающему миру. Из школьной газеты. «Вы не должны думать: почему этот мир так ужасно относится к нам, вальдорфцам, и не может даже поставить знак ограничения скорости для машин возле нашей школы… Вы должны думать, что вы лично можете сделать для обеспечения безопасности движения».

Коллега-немец – моему мужу: «Но ты понимаешь, что вальдорфская школа – это секта? Эти люди не участвуют в жизни общества, они сами по себе… У нас это все знают».

Комментарий нашего пастора: «Это сомнительное заведение. Философия у них, мягко говоря, странная. Они верят в перевоплощение. Кроме того, я часто сталкивался с фактами, что учителя оказывают давление на людей, запрет на телевизоры в семьях – я сам не в восторге от телевидения, но запрета и давления быть не должно. Это свободный выбор».

Мы с дочерью несколько раз посещали группу для малышей. Там было семеро детей, включая моих (сына я брала с собой), пять мам и воспитательница. Дети играли, а мы занимались поделками, потом организовывали игры для детей и маленький кукольный театр. Так вот, у меня создалось четкое ощущение, что дети ненавидят эти игры. Только мои играли с охотой и с удовольствием смотрели мини-спектакль. Всех остальных матери силой удерживали на местах, то и дело поворачивали голову детей в сторону представления. То же с играми – воспитательница надрывалась, пытаясь хотя бы поставить детей (2–4 лет) в круг. Они все время рвались «на волю». Самые маленькие то и дело орали благим матом. Иногда без всякого повода. Моя дочь, которая иногда мне кажется маленьким чертенком, по сравнению с этими детьми выглядела самой воспитанной и умненькой (о сыне я не говорю, он все же старше). Все присутствовавшие мамы – антропософки. Между прочим, поговорить с ними интересно, куда интереснее, чем со средней немкой. Люди духовные, хоть чем-то в жизни интересуются…

Наблюдая за этими малышами, так и рвущимися от воспитательного рвения своих мам, я поняла, что эти дети инстинктивно еще пытаются как-то сохранить свою индивидуальность. К школе они привыкнут к скандированию хором и совместным действиям по команде. И станут очень послушными и удобными…

Один из друзей сына – как раз тот мальчик, мать которого уехала в Ирландию. Он живет неподалеку от нас и иногда ходит к нам в гости. У детей в этой семье (четверо детей отца и двое – мачехи) даже имена очень оригинальные. Например, этого мальчика зовут Финбер, его сестру – Саломея.

Когда Финбер пришел к нам впервые, я поразилась тому, что он совсем не играл. Он деловито пересмотрел все игрушки сына. Потом мы пошли гулять. На площадке Финбер сел на лавочку и не двигался. «Давайте поиграем в прятки», – предложила я, как обычно. Финбер посмотрел на меня со взрослой усмешкой, как на круглую дуру, и вежливо покачал головой. У меня было полное впечатление, что я предложила поиграть юноше лет 18, как минимум. Потом Финбер уединился с Кристиком и о чем-то поговорил. Кристик подошел ко мне: «Мама, дай денег, мы пойдем и купим конфет». У меня была только двухмарочная монета. Я дала детям. Они ушли в магазин, накупили конфет. Финбер отправился домой. На следующий день позвонила его разгневанная мачеха: «Вы с ума сошли? Зачем вы дали детям две марки? Им бы десять пфенигов хватило! Я думала, Финбер украл их из моего кошелька, потому что у меня пропало две марки». Мне было очень неловко. Я просто не могу представить таких отношений с детьми, что 7милетний ребенок может УКРАСТЬ деньги из кошелька матери (да я бы, если честно, пропажи 2х марок просто не заметила… мы, конечно, богаче семьи Финбера, хотя дом и машина у них лучше наших – но у них 6 детей, а у нас только 2). И что две марки – это так безумно много… конечно, можно купить одну жвачку и на 10 пфенигов, и если бы у меня оказалась в кармане меньшая монета, я бы им дала. Но я не вижу трагедии и в двух марках.