Черная книга русалки

Впрочем, легче все равно не стало. Где она? Вроде бы по дороге шла... нет, сначала точно по дороге, но потом, заслышав за спиной рокочущий звук автомобильного мотора, свернула на обочину, а там как раз тропинка в нужном направлении.

Или это только казалось, что в нужном?

По левую руку плотной стеной возвышался малинник, над белыми цветами и мелкими ягодами вились пчелы, наполняя воздух утробным жужжанием. По правую лежала узкая полоса выжженной травы, за которой ровными аккуратными рядами тянулись к горизонту сосны. В самом первом, близком, мелкие, едва-едва по пояс, деревья ряд от ряда становились выше, пока не упирались в небо, растопыривая ветви и колючки, заслоняя небо.

Сзади тропа смыкалась, причудливым образом соединяя малинник и сосны, точно подталкивала идти вперед.

– Если есть дорога, значит, она куда-то ведет, – решила Ольга, тоже вслух, потому что молчать вдруг стало страшно. И решительно перепрыгнула через место, где сидела жаба. О том, что дорога может вести и откуда-то, Ольга старалась не думать.

Меж тем небо постепенно темнело, собиралось складочками туч, растягивалось и комкало белый пух облаков, пачкая и вылепливая из них фигуры удивительные и жуткие; мерцало тусклой позолотой укрытого солнца, шумело ветром и дразнило многочисленными тенями.

Идти страшно. Назад повернуть? Благоразумно. Ольга всегда была благоразумным существом, но только не сегодня. Закусив губу, она ускорила шаг.

Под ногами захлюпало, сначала слабо, точно в густой траве разлили воду, потом сильнее, ощутимей. Кроссовки стремительно набирали воду, и настроение все больше портилось.

– А я не боюсь! И вообще... в полночь зайцы траву... трын-траву на поляне! – отчаянно заголосила Ольга, и ветер, подхватив слова, тотчас прокатил их по лесу, раздирая на клочья звуков, гася и смешивая с нарастающим гулом. Скрипели сосны, уже не мелкие, но высоченные, черные на фоне темно-синего неба, сыпали иглицей, скрежетали, угрожая рухнуть. Впереди с истошным хлопаньем в воздух поднялась птица, показавшаяся огромной, и Ольга, слабо взвизгнув, бросилась вперед.

Ноги скользили, и, зацепившись за корень, она упала, растянувшись в жидкой, смердящей илом грязи, снова поднялась, побежала, упала и, откатившись с дороги, заскулила.

Было страшно.

Очень страшно. Особенно когда первая зарница нарочито медленно окрасила округу в слепяще-белое, а следом прокатился рокочущий вздох грома, на мгновение заглушивший все иные звуки. Ольга, став на карачки, сунула руку в карман.

Все, хватит с нее, сейчас же звонит... а хоть бы Ксюхе. Или Вадику. Он здоровый и сильный, придет, заберет...

– С-спасет. – Она сунула руку в другой карман и, убедившись, что телефон отсутствует, истерически хихикнула: – Спасение утопающих – дело рук самих... самих утопающих.

По земле ударили первые капли дождя, крупные и жесткие, они больно стукнули по шее, позвоночнику, скатились ледяными струйками по коже, мешаясь с грязью.

Нужно вставать и идти. В конце концов, она – человек взрослый и разумный. А значит, понимает, что дождь – это просто дождь.

– А-атмосферное яв-явление. – Ольга старательно отряхнулась, может, излишне старательно, потому как смысла это действие не имело никакого, кроме размазанной по футболке грязи, но почему-то успокоило. – А молния – разряд электричества. И гром... гром...

Что такое гром, она подзабыла, но тут же уверилась, что на самом деле он тоже какое-нибудь да явление – обыкновенное, объяснимое, случающееся с некоторой периодичностью.

– Нечего бояться. Я и не боюсь.

Ольга повернулась и нарочито бодро, стараясь, впрочем, не срываться на бег, зашагала по тропе.

– Не надо было забывать телефон... не надо было уходить из дому... не надо... вообще не надо было сюда приезжать.

– Это точно, – раздалось совсем рядом.

Ольга остановилась, развернулась и резко выбросила руки в тщетной попытке защититься. Пусто. Мокро. Дрожащая занавесь дождя размывает все на расстоянии шага, растворяя силуэты и словно бы само пространство. Но голос, Ольга точно слышала голос! Женский!

– Показалось, – ответили слева. – Тебе показалось...

И дождь вдруг рассыпался звонким серебром детского смеха, неуместного здесь и сейчас и оттого пугающего.

– Кто ты? Кто?!

– Кто-кто-кто... – вздохнуло со всех сторон сразу эхо. – Кто?

– Уходи!

– Ди-ди-да... куда?

Вода, это все вода. Ольга слышала, что вода может искажать звуки, а значит... а значит, еще одно явление. Просто явление. Никаких русалок и прочей нечисти. Вот так.

Обыкновенная галлюцинация.

– Так-тук-так, – отозвался дождь. И затарабанил сильнее, нарочно заглушая прочие звуки.

Ольга совершенно не удивилась, когда вышла не к дороге, а к озеру. Тропа спускалась к ровному, словно циркулем очерченному кругу песка, который разделял черноту земляную, с травой, дождем и грязью, и водную, начинавшуюся по другую сторону круга.

Вода дрожала, жадно глотая дождь, пробуждаясь, готовясь выбраться из уютной колыбели берегов, чтобы...