Черная книжка

— Я согласен с Пэтти, — говорит Стилсон. — Послушай, Билли. Мы начнем с того, что скажем: обвинение сплошь и рядом основывается на домыслах. Нет доказательств, что имело место «крышевание», а значит, невозможно доказать, что имела место попытка замести следы. Затем мы дадим присяжным вполне привлекательную альтернативу. — Стилсон берет увеличенные копии эротических фотографий, которые Кейт присылала мне на смартфон. — Это — женщина, чье сердце было разбито и которая отчаянно пыталась привлечь твое внимание. У каждого из присяжных заседателей, я тебе гарантирую, в какой-то момент их жизни сердце было разбито. Все они знают, как тяжело быть отвергнутым. От переживаний они, по-видимому, никого не убивали и не подставляли — с этим я соглашусь, но они вполне могут себе представить, какие чувства она испытывала.

Я смотрю на Гоулди — он опускает глаза в пол и морщится.

Затем бросаю взгляд на отца — тот, прищурившись, подносит ладонь к лицу.

И, наконец, поворачиваюсь к Пэтти — она кивает в знак согласия.

— Кейт была психически неустойчивой женщиной, потерявшей контроль над собой, — говорит она. — Вот твоя версия. Не было никакой коррупции. И не было никакой маленькой черной книжки.

83

Пэтти бежит по прогулочной дорожке в сторону севера. На нее то и дело набрасывается яростный ветер. Справа от нее беснуется, словно разыгравшийся непослушный ребенок, озеро Мичиган, а слева снуют туда-сюда по магистрали Лейк-Шор-драйв автомобили. Погода все еще теплая, но если находиться рядом с озером, кажется, что ты совсем в другой климатической зоне. Это была одна из особенностей Чикаго, которая ей всегда очень нравилась: возможность удрать из бетонных джунглей и оказаться на песчаном берегу огромного водоема, где можно послушать, как шелест накатывающихся на берег волн и шуршание шин мчащихся по дороге автомобилей сливаются в одну своеобразную симфонию.

Пэтти чувствует себя здесь в одиночестве, но не физически. Вокруг нее полно людей на велосипедах, роликовых коньках и просто прогуливающихся пешком. Ей на этой бетонной прогулочной дорожке встречаются и веселые компании, ноздри периодически щекочет запах марихуаны.

Пэтти чувствует себя здесь в одиночестве совсем в другом смысле. Она ощущает себя полностью, абсолютно одинокой в самом важном смысле.

Она вбегает по дорожке в парк Линкольна. Ветер ослабевает. Ее ступни — можно сказать, с радостью — начинают ощущать под собой мягкий песок на берегу озера, резко контрастирующий с неумолимым бетоном дорожки. Она, как любой хороший бегун, испытывает удовольствие от своих занятий. В груди у нее, правда, ощущение жжения. Расплата за долгий бег. Но у нее возникает желание бежать до тех пор, пока ноги не вспыхнут от напряжения ярким пламенем и пока ее сердце не взорвется.

Суд над Билли начнется через два дня.

Пробежав в сторону севера через парк Линкольна мимо района Лейквью, она сворачивает в сторону гавани Монтроуз-харбор. Там она останавливается на минутку, чтобы отдохнуть, и, восстанавливая дыхание, наклоняется вперед и упирается руками в колени.

Гавань все еще почти полностью забита яхтами, катерами и прочими прогулочными судами, потому что, хотя лето заканчивается, погода по-прежнему теплая. Большинство из владельцев судов попытаются использовать для прогулок по озеру едва ли не каждый погожий день сезона, прежде чем отправят свои катера на зимний отдых.

Пэтти идет вдоль причала: узкая полоса бетона, перпендикулярное ответвление футов на сто дальше в озеро, маяк в конце причала. Здесь нет ничего, кроме этой узкой полосы твердого покрытия, хлещущего ветра и озерной воды — глубокой и беспокойной.

Пэтти останавливается и осматривается по сторонам. К югу от нее высятся строения города — массивные и внушительные. Рядом с ними чувствуешь себя очень маленьким. Иногда.

А перед ней — озеро, похожее на бесконечно большую черную дыру.

«Я смогу это сделать, — размышляет Пэтти. — Нужно всего лишь на пару секунд поддаться соблазну — и все закончится. Никто никогда не узнает».

Они как-то раз приходили сюда вдвоем с Билли — после окончания средней школы. Они были тогда такими молодыми и полными энергии и надежд! Они уселись на краю причала, свесили ноги, открыли бутылку «Джонни уокер ред» и стали отхлебывать из нее, болтая ногами. Ветер ерошил им волосы. Они пообещали друг другу, что станут полицейскими, как их отец, и будут работать вместе и прикрывать друг другу спину. Всегда.

Пэтти начинает дрожать: сильный ветер и холодный воздух быстро остужают ее тело.

А озеро словно бы танцует вокруг нее и зовет.

«Я смогу это сделать. Никто не узнает».

«Да, — решает она. — Следовало сделать это уже давно».

Она засовывает пальцы в кармашек своих шорт. Кармашек такой маленький, что в него можно положить разве что ключ или несколько свернутых в трубочку банкнот. Или флешку.