Черная корона (ЛП)

Я сняла обувь. Я должна чувствовать землю. Чувствовать все. Грязь под ногами, как вздымается и опадает живот Анты, запах травы, шепот деревьев, вкус леса. Я должна все это впитать. Я должна быть частью этого, чтобы все совпало. Я должна стать мостом между Антой и миром. Исцеление должно течь сквозь меня рекой. Подо мной были корни деревьев, еще ниже – кости предков. Закрыв глаза, я думала о них, верила в низ и верила в Анту.

Я воззвала к магии, и меня заполнила сила, помогая заживить плоть, избавить от лихорадки, выздороветь.

Его дыхание было тяжелым, вырывалось паром. Дыхание. Еще один рев, он боролся.

«Давай, Анта. Старайся. Останься со мной».

Все вокруг исчезло. Сила наполняла меня, мир вокруг растворился. Была только я и олень, которого я исцеляла. Мой защитник. Наша надежда.

Кто-то меня звал.

* * *

Казимир

Несколько дней мы слышали рев в лесу. Треов и Эллен вздрагивали от него, я мне казалось, что я уже его слышал. Мне приснилось, как я впервые пошел с Мей в лес Ваэрг. Она искала Анту, я не поверил, что олень принадлежит ей. Раздался трубный рев, и Мей сорвалась с места. Я пошел за ней. И тогда я увидел в лунном свете огромные рога.

Я испугался. Я думал, что должен защититься. Я и не представлял, что такое создание может быть мирным, а когда Мей оттащила меня, помешав его тронуть, я устыдился своей реакции. Когда я начал видеть мир сплошной угрозой? А правда была в том, что олень напомнил мне о моем отце и всем, что было с ним связано. О желании охотиться, быть сильнейшим и опаснейшим, а тут стоял зверь, что был лучше меня. Я словно должен был его уничтожить. Я должен был показать отцу, что он зря меня обзывал. В тот миг олень был моим отцом.

А потом я проснулся и понял, что должен идти на этот рев. Мы были близко, мы могли найти Мей.

Нас уже не пугали проделки леса. Когда ветви попытались поймать ноги наших лошадей, мы холодно отбились. Когда наше пристанище атаковали летучие мыши, мы убежали, не думая о порезах и царапинах. Когда оползень заставил нас спускаться по крутому склону, мы сжали зубы и шли. Мы стали опасной силой. Мы уцелели. А теперь, увидев стены лагеря Борганов, я понял, что готов к встрече с ней. Готов ее увидеть. Ложь не имела значения. Горе изменило меня.

Стражи взглянули на меня и открыли врата. Может, Саша или Аллертон попросили их пустить меня. Но откуда они знали, что я приду? Я не остановился, проехав на Гвен дальше. Она слегка прихрамывала от долгой дороги, и я спешился.