Черная кошка, белый кот или Эра милосердия-2

— Вы глубоко ошибаетесь. По данным начала века 90 % населения Смоленщины были белоруссами! А Дарагичин! Святыня белорусов где?

— А что Драгичин-то? Он вроде в составе Брестской области[46].

— Да-ра-ги-чин! Колыбель нашей нации, где ничего польского просто не было никогда и нет, ибо он — древняя столица государства наших ятвягов. Праосновы нынешнего этноса белорусов, а вовсе не поляков! От ятвягов мы дзекаем. Поляки пшекают от мазуров, которые жили западнее ятвягов: ятвяги дзекали, а мазуры пшекали… Власть над нашим языком просто издевается!

— Вы забываетесь, пан учитель!

— Я не забываюсь. Мне горько и больно открывать главную газету державы с названием которого нет!

— Не понял.

Теперь он говорил тихо с горечью. Горячность ушла, остался пепел чувств.

— В белорусском языке нет слова "Звязда". Есть "Зорка". Поверьте, как учитель я знаю. Это придумка что бы унизить язык и народ.

Ночь. Темно. Луна то светит и видно часть улицы, то часть негра вспомнишь… Где-то гавкают собаки, тускло светятся одно-два окошка…

Сидят на завалинке два придурка. Причем один из них трезвый, и гонят за политику. Не про баб. Про политику. Бред.

Так ещё бредовее желание взвыть от своей "темноты". Где мой интернет! Где мои аргументы этому "знатоку"!?

Я понимаю, что он неправ. Ну какие, на фиг, кавээновские "Триод и диод" — белорусы? Обычные русские. Больше про Смоленск я ни черта не знаю. Дайте интернет! Я за час его в блин раскатаю. Может по старинной русской традиции закатить ему в ухо? Имидж не позволяет!

Ну что, старый, умный образованный — поспорил с темным деревенским? Крыть-то нечем. Его видимо спецом натаскивали. "Подробный инструктаж позже". Теперь уже поздно.

— Алесь! Ты мне тут столько и всякого нарасказал, что мне переварить надо. Завтра с утра "Дел" будет, чувстствую не впроворот. Давай спать. Потом доспорим. Вот ещё что. Тебе никуда не надо завтра на день — два съездить?

— Ни, а шо?

— Ты пока идешь, подумай. Может — вспомнишь что. Спокойной ночи, пан учитель!

— Дабранач, пан офицер!

"Янка Купала, Тутэйшыя (действие в 1918 году).

З’ява XII

З двух бакоу у хату уваходзяць Усходні і Заходні вучоны. Мікіта тлумачыць, што гэта яго добрыя знаёмыя, паны вучоныя. Яны шукаюць "праудзівых тыпау беларускіх" і ён падказау, што адзін такі тып кватаруе у іх. Знаёміць з вучонымі Здольніка. Янка называе беларусамі Ганулю, Гарошку, Аленку. Пра іншых прысутных гаворыць, што яны таксама беларусы, але "з пароды рэнегатау і дэгенератау".

Заходні вучоны бачыць перад сабой тыповага "Всходнё-Крэсовэго поляка з немалон дозон крыві познаньско-гуральской". Усходні — "ісціно-русскій ціп Северо-Западной області і безусловно з прымессью монгольско-фінской крові".

Мікіта, кланяючыся, праводзіць вучоных да дзвярэй."

"Янка Купала, Тутэйшыя (действие в 1918 году).

С двух сторон в дом входят Западный и Восточный ученый. Никита говорит, что это его хорошие знакомые, господа ученые. Они ищут "настоящих белоруссов" и он сказал, что такие квартируют у них. Знакомит с учеными Одолевающего. Янка называет беларуссами Ганулю, Гарошку, Аленку. А про других присутствующих говорит, что они тоже беларуссы, но "из породы ренегатов и дегенератов".

Западный ученый видит перед собой типичного восточного поляка с немалой добавкой крови познаньско-гурской".

Восточный — истинно-русский тип Северо-Западной области и безусловно с примесью монгольско-финской крови".

Никита, кланяясь, провожает ученых до дверей".

Глава 10

Бывает, что есть, куда воткнуть, но нет контакта.

Станислав Ежи Лец.

"Утро красит нежным цветом
Стены древнего Кремля.
Просыпается с рассветом
Вся Советская земля…"

Жизнерадостная патриотическая песенка будит весь гигантский Советский Союз. К ней привыкаешь как к щебету птиц. Без неё вроде уже чего-то не хватает.

"Утро красит нежным матом стены древнего… Какую бы рифму подобрать к названию нашего жилья? Нет, дома? Не, дома-работы. Отделения? Рифма созвучная "древний" — мысли пробуждались вместе с телом, ленясь и потягиваясь, непатриотично желая ещё продлить возможность полежать. Данность всё решительнее отгоняла такую вероятность.

"Нежным матом" не очень древние стены красили громкие буханья сапог по дверям и полам, "обмен любезностями" между Иванычем, спавшим в "дежурке", и прибывшими, как я понял, связистами.

За окном было солнечное яркое осеннее утро. На часах: "ну и, на хрена, вставать в такую рань? Нет, я не против, если надо встать рано, но не сразу, же за рассветом?"

"А что ты хотел? Забыл что ты теперь не в русском промышленном городе, а в белорусской вёске? Помню, теперь помню; как меня тридцатипятилетнего удивили привычки начинать торговлю на рынке ещё в утренних сумерках" Вначале казалось странным. Потом узнал, что и на Украине, и в Польше у людей такое обыкновение.

Придется вставать…

… …! — добавила нежности всколоченная голова Генриха.

…! — перышком, прилипшим к волосам, ответила высунувшаяся на короткий миг голова Азамата.