Черная кошка для генерала

Валентина Елисеева ЧЕРНАЯ КОШКА ДЛЯ ГЕНЕРАЛА

Глава 1 ЗНАКОМСТВО

На выездном заседании суда рассматривались вопросы по определению меры пресечения в отношении несовершеннолетнего подозреваемого. Пожилой судья Леонид Долгалев проводил усталым взглядом людей, покидающих закрытое судебное разбирательство, и спросил:

— Кто там у нас следующим пунктом?

— Иванова Елизавета Алексеевна. Четырнадцать лет. Обвиняется в грабеже: с группой подельников отнимала у подростков мобильные телефоны, затем продавала их за десятую часть реальной стоимости в полулегальных салонах связи, не требовавших документов на технику. Всего восемь доказанных эпизодов, — пояснила следователь.

— А что скажет наша защитница? Адвокат Савельева, что думаете по поводу этой девочки: кто в группе этих подростков главный зачинщик и подстрекатель? Вы хоть и очень молоды, но уже успели завоевать репутацию проницательного человека, что для ваших лет — весьма большое достижение.

Адвокат Савельева, она же Лариса Васильевна, она же просто Лара (для друзей и близких), задумчиво ответила:

— Думаю, что она и есть их лидер. Но еще я думаю, что держать четырнадцатилетнюю девочку в СИЗО во время проведения расследования (а оно может растянуться на несколько месяцев) — это негуманно и неразумно. Это ее первое нарушение закона. Ничему хорошему она в СИЗО не обучится, а вот «полезные» связи приобрести сможет.

— А на свободе она сможет запугать всех наших пострадавших и свидетелей — уже пробовала, когда поняла, что жареным запахло! Эта девица успела так застращать двух потерпевших маленьких девочек, что они из дому без взрослых выйти боятся теперь! — выдвинула контраргумент следователь.

— Вы этих-то дылд раскрашенных и избалованных маленькими девочками называете?! Да это стервы почище Лизы Ивановой!

— Им всего пятнадцать, и за их спиной не стояли пьяные подростки…

Но договорить следователю Лавровой не дали: судья хлопнул ладонью по столу и приказал:

— Прения сторон оставьте для суда, который будет определять наказание для этой Ивановой, нам сейчас нужно определиться лишь с одним вопросом: отпустить ее под надзор без лишения свободы или оставить в СИЗО на время следствия. Зовите всех, мне пока все ясно.

Адвокат Савельева вышла в коридор:

— Все приглашенные на слушание дела Ивановой Елизаветы Алексеевны — прошу пройти в зал суда.

Осмотрев немногочисленных людей, просочившихся в двери, и полицейского, отконвоировавшего в зал подследственную, Лара схватилась за мобильный телефон:

— Анна Олеговна, вы где?! Уже заседание начинается!

— Дома! И не собираюсь ехать ни на какое заседание: у меня маленький ребенок на руках, а эта дрянь мне не дочь! Я вам уже говорила — нечего мне названивать, Лизка сама дел наворотила, пусть сама и расхлебывает!

— Она ваша дочь! Без поддержки законных представителей она может остаться в СИЗО на полгода, а то и на год! Я же вам объясняла! Пока будут вестись следственные действия, ей каждые два месяца будут по новой продлевать пребывание под стражей.

— Не нужна мне такая дочь! У меня новая семья, понимаете? Новый муж, новый ребенок: сын, который вырастет нормальным человеком, а не таким мерзавцем, как Лизка! Не звоните больше!

Адвокат, еле удерживаясь от бранных слов, проговорила:

— Как скажете.

В ответ раздались гудки. Лара горько вздохнула и пошла в зал — нехорошо заставлять суд ждать.

«Вот что значит начать жизнь с чистого листа! А что там осталось, на перевернутой странице, и не важно, пусть даже собственные дети. Новые же теперь есть!»

— Где мать подследственной? — недовольно спросил судья Долгалев.

— Ваша честь, она не смогла приехать, у нее маленький ребенок на руках…

Леонид Долгалев только головой покачал и не стал разглагольствовать на тему того, что ребенка можно было бы с кем-нибудь и оставить на часок. Иллюзий относительно великой родительской любви у судьи давно не было.

Заседание пошло своим чередом: следователь озвучила свои опасения, что подследственную нельзя оставлять на свободе, педагог из школы предоставила суду крайне негативную характеристику Ивановой Е. А., из которой следовало, что эта девочка — весьма трудный подросток, необучаемый и «невоспитуемый», от которого школа будет рада избавиться хоть на время, а лучше бы навсегда. Детский психолог охарактеризовала Иванову как крайне агрессивную личность, замкнутую, неконтактную и неуправляемую.

«Интересно, с чего психолог сделала такие выводы, если эта Лиза с момента ареста ни слова никому не сказала, на все вопросы и предложения психолога отвечала только молчанием: и тесты отказалась проходить, и картинки их мудреные отказалась раскрашивать? Видно, кто-то из „авторитетов“ сказал девочке, что лучшая защита — это молчание, вот она так себя и ведет», — думала Лара.

Тем временем судья уже успел принять какое-то решение и обратился к отцу подследственной: