Черная кровь

– Мы говорим не о том, – напомнил стоящий поперёк пути. – Я вышел к тебе, чтобы сказать: ты сделал всё, что был должен. Кюлькас уснёт, и жизнь наладится, даже если род зубра исчезнет с лица земли. Но ты решил уничтожить Кюлькаса. Разве ты не знаешь, что предвечного не убить? Можно лишь разрушить его косную магию, как то было с Дзаром и Хаддом. Но зачем это тебе? Скорее всего, ты погибнешь, ничего не добившись, и значит, смерть твоя будет напрасна. А если вдруг ты добьёшься своего, тогда переменится весь мир. Могучие силы, которые скоро уснут, вырвутся на свободу и могут уничтожить куда больше людей, чем погибнет за то время, пока властелин будет засыпать. Переломится ход жизни, и, кто знает, возможно, усилия твои ни к чему не приведут, просто потому, что в новом мире не будет места для людей. А так хоть кто-то, но останется. Пусть не род зубра, пусть ловцы лосося, всё-таки это люди. Пусть степи достанутся диатритам, а в заледеневших горах обоснуются горные великаны, но всё-таки где-то найдётся место и для людей.

– Великолепную судьбу предсказываешь ты людям. А ведь ты сам родился человеком и прежде не забывал правила и был строг.

– С тех пор изменилось многое. Старый мир не вернётся, а в новом нет места ни для меня, ни для тебя, Ромар.

– Я остался прежним и пойду вперёд.

– Я тебя не пущу, и ты ничего не сможешь сделать со мной, потому что здесь мы больше не встретимся, а в нижнем мире ты не сможешь узнать, кто я такой.

– Я знаю, кто ты, – сказал Ромар. – Не так много людей настолько сильны, чтобы повторить всё то, что делаешь ты. И я знаю теперь, почему род не просто разбит в бою, но и прежде несокрушимый нефрит раскололся на части. Скажи мне одно – это тяжело: смотреть в глаза родичам, ждущим твоей помощи, и знать, что их надежды напрасны, что ты уже принёс их в жертву чему-то высшему, что сумел углядеть своими слепыми глазами в сплетении магических сил?

– Да, Ромар, это очень страшно.

– И что ты собираешься делать?

– Я буду спасать людей. Сколько хватит умения, я буду помогать – не роду, а каждому отдельному человеку. Но тебе, Ромар, я буду мешать тоже, сколько смогу. Пойми и не сердись. Потом, когда мы встретимся во внешнем мире, ты сможешь убить меня, если захочешь.

– Я не сержусь, и я не стану убивать тебя, Матхи. Ты казнишь себя сам, потому что ты видишь, но не можешь делать. Мне повезло больше: пусть в магическом мире я слеп, но я могу делать и, значит, погибну в бою.

Ромар повернулся к неподвижной фигуре и, осторожно ступая, пошёл на звук далёкого бубна.

На следующий день с самого утра Ромар предпринял некоторые меры, чтобы хоть немного обезопасить себя от козней бывшего товарища. Унике он, разумеется, ничего не сказал, незачем ей знать, что число недругов умножилось, и без того безнадёжность уже поселилась в её душе.

Ромар велел раскрыть свою заветную суму и разложить на земле те сокровища, что ещё оставались там. Кроме гадальных фигурок и зелёного кинжала в торбе нашлось совсем немного вещей. Хранился увязанный в тряпицу пяток лесных орехов с тончайшей резьбой на скорлупе – сколько десятилетий сохли они без дела? Лежала тщательно выделанная шкурка полёвки – знатная добыча для удачливого охотника, каким был когда-то Ромар! Сберегалась детская игрушка, трещотка из берёзовых дощечек, – вещь жизненно нужная всякому взрослому мужчине. Имелась крошечная лубяная коробочка с пахучей густой мазью – пожалуй, единственная вещь, от которой не отказался бы охотник. Такой мазью натираются добытчики перед тем, как промышлять зверя из засады. Вонючая дрянь отбивает человеческий запах и не тревожит зверя. Обереги, взятые в избе Йоги, Ромар отдал Унике, велел носить на шее. Трудно сказать, как сработает в трудную минуту чужой талисман, ясно одно – если и поможет он, то не мужику, а женщине.

Фигурками Уника пользоваться не могла, они служат лишь хозяину, а остальные вещицы могли помочь лишь однажды: орешки – напоить и накормить, прочие – спасти от врага.

– Зачем мне это знать? – жалобно спрашивала Уника. – Ведь ты обещал, что мы пойдём вместе.

– Это на тот случай, если дойдёт только один.

– Я не смогу одна…

– Мы будем вместе, но следует быть готовым ко всему. В последнюю минуту может не оказаться времени для объяснений. Лучше всё знать заранее.

Мазью Ромар велел Унике тщательно натереться и натереть его, поскольку сам он не мог исполнить даже такого простого дела.

– Прямо сейчас? – спросила Уника.

– Да. Она будет действовать целую неделю.

– Но ведь мы не собираемся охотиться…

– Зато кое-кто собирается охотиться на нас, – не удержался Ромар. – Эта штука отбивает не обычный запах, а запах колдовства. Если кто-нибудь захочет выследить нас через верхний мир, ему придётся здорово попотеть. Жаль, мы не сможем спрятать нож, а сила его велика, и он известен в верхнем мире. Но всё-таки лучше предпринять что-то, чем ничего. – Ромар улыбнулся и добавил: – Не горюй, всё-таки кое-что мы уже сделали.

Двое шли на юг.