Черная кровь ноября

Но что-то внутри дотронулось до сердца, будто пушистой лапкой, коснулось любовью и светом.

Кристина всхлипнула, схватила свитер с высоким горлом, сжала в руках, испятнанных пальцами Алексея, и выбежала из комнаты. Провожатые ей не требовались.

Она точно знала, куда идти.

Словно возвращаться к себе самой – в радостном сне, когда мчишься, не чуя ног, по залитой солнцем улице, и впереди тебя ждет тенистый сад, яблочный пирог на столе и все-все-все, кто тебя когда-то любил.

Такие сны Кристине снились нечасто, а просыпаясь, она никогда не могла вспомнить, кто же ждал ее в саду, и потом еще долго ходила, замирая от счастья при смутном воспоминании.

Ступеньки летели под ноги – ждать лифта не смогла, радостное нетерпение гнало ее в холл гостиницы, и снова вниз, в подвалы, в сумрачные коридоры, к толстой железной двери, рядом с которой сидели двое охранников. Они разом подскочили при виде Кристины, но тут же сели, будто принужденные чьей-то волей.

Один, в бронежилете и бейсболке козырьком назад, посмотрел сквозь Кристину пустым взглядом и потянулся к пульту у двери. Нажал какие-то кнопки – противное, на грани слышимости, гудение, пронизывающее стены и перекрытия, затихло.

Сразу стало легче дышать, и золотой свет в груди Кристины разлился теплом.

Кристина потянула тяжелую дверь на себя. Та открывалась туго, со скрипом, но хватило узкой щели, чтобы проскользнуть внутрь.

И замереть перед человеком в железной клетке.

Нет, не человеком.

– Не подходи ближе, изжаришься, – предупредил он.

Вокруг толстых стальных прутьев воздух дрожал, словно над нагретым асфальтом в жаркий день.

Пленник улыбнулся, открывая ряд мелких острых зубов, и склонил голову набок, с любопытством разглядывая Кристину.

Она тоже пялилась на него, пытаясь понять, почему все внутри дрожит, то бросая ее вперед, даже сквозь прутья – к нему, то, наоборот, – некое утробное отвращение отталкивает ее от существа чуждого вида.

Его глаза… Прозрачная светлая зелень, притягивающая внимание. Если долго-долго смотреть в них, то кажется, что вокруг все заливает солнечным светом и пахнет весной, травой, молодыми липовыми почками. Кристина любила обдирать их с веток по дороге из школы и перекатывать во рту, ощущая клейкую пряную свежесть. И сейчас почувствовала тот же вкус на языке. И еще немного – горечь одуванчикового сока.

Светлые волосы, разметавшиеся по худым плечам. Бледная кожа, полуобнаженное тело.

Он был в белых – когда-то белых – джинсах. Босиком. И не смущался – абсолютно.

Он протянул руку сквозь решетку, и там, где она прошла через дрожащий воздух, кожа начала лопаться и сползать кровавыми ошметками. Но кровь… Кровь была не человеческой. Не красной.

Она была золотой.

Кристина с трудом вдохнула застрявший в горле воздух.

– Сделай два шага. Ровно, – сказал он.

Она завороженно подчинилась. На изувеченную руку было больно смотреть – но кожа обгорала, вспучиваясь пузырями, – и нарастала снова. Оторвать взгляд оказалось невозможно.

– Я Киндеирн, Кровавый Король. Истинный фейри. Правитель мира. Когда-то.

– Он держит тебя здесь… – Кристина узнала его. Мельком видела на ступеньках Думы, перед тем как они поехали в загс. – Зачем? Кто ты? Что ты? Почему… я чувствую тебя… так.

«Будто хочу броситься в твои объятия, раствориться в свете глаз, позволить сделать с собой все… все то, что делал Алексей, но теперь – с наслаждением».

Кристина не сказала – подумала. Но он посмотрел на нее так, что стало понятно – ему это очевидно.

– Ему хочется думать, что он победил.

– Ты ведь можешь выбраться отсюда? – Пока Кристина задавала вопрос, поняла – может.

– Могу, – кивнул он. – Но сначала хотел увидеть тебя.

Шипение сгорающей кожи и запах мгновенно гниющей плоти почему-то не перебивали фантомный аромат молодой травы и одуванчикового сока. Кристина была благодарна странной магии.

Магии?

– Ты – бог? – спросила она.

Не могла не спросить.

Ведь торжественная радость, что пела сейчас в сердце Кристины, раньше приходила к ней только в церкви. И то нечасто – в пасхальное воскресенье, да иногда летним днем, когда она уезжала в парк, пряталась ото всех, забираясь на холм повыше, и долго стояла, слушая гудение пчел, чувствуя ветер на коже и мощь теплой земли под босыми ногами.

В этот момент она и ощущала радостную благодарность Создателю, который сотворил мир столь невероятным и чудесным.

– Немного, – отозвался Киндеирн, странный мужчина с золотой кровью.

– Нет! – возразила Кристина. – Это грех!

Священные книги предупреждали: тот, кто придет и будет называть себя богом, – врет.

– Да, я грех. – Киндеирн перевернул ладонь вверх и потянулся к Кристине. – Точнее – все то, что вы считаете грехом.

Кристина спрятала руки за спину: жаль, она не может сковать их, чтобы не поддаться искушению.

Киндеирн усмехнулся и опустил ладонь ниже, направляя к животу Кристины. Ее замутило – резко, неприятно.

– Тшш… – прошептал он. – Стой. – И отдернул руку, сжимая что-то в кулаке.

Что-то, истекающее багряными каплями крови.

Кристина согнулась пополам от острой боли.

– Что… – Она прижала пальцы к животу, где теперь ощущалась пустота размером с черную дыру.