Черная кровь Сахалина. Генерал-губернатор

Я про себя улыбнулся. Почти с самого первого дня пребывания в России, нас просто затягали с визитами к себе первые лица Российской империи. А Майя, точно так же, как во Франции и в Америке, великолепно нашла общий язык с дамами высшего света. Ну, прямо талант у нее такой. Надо же, уже и личный выход на царицу заимела.

— Ха, ну тогда загляни в нее.

— Пошляк. — Фыркнула Майя. — Как выяснилось, меня проверяли, телеграфировали в Париж профессору Моррелю. Профессор, естественно, охарактеризовал меня в высшей степени. Свита царицы тоже рекомендовала, так как я нашла у дам кучу болячек и приписала лечение. И оно даже успело помочь. Обойдешься без подробностей. Нет, я сказала.

— Это ты несносна. Ну что там у них? Неужели…

— Отстань, все равно не скажу. Дамы высшего света, даже при всех своих титулах обычные женщины и болезни у них женские. На этом с тебя хватит. В общем, все и совпало. Государыня еще хочет проконсультироваться насчет цесаревича. У него гемофилия.

— Знаю. И сможешь что-то сделать с ним?

— Вылечить — категорически, нет, — мотнула головой Майя. — Пока лечение этой болезни неизвестно. Поддерживающая терапия, снятие симптомов — да, в какой-то степени. Но не современными методами. Кое-что из айнской народной медицины должно помочь.

— Пробуй, но смотри, не вздумай ничего у нее просить. И поосторожней.

— Сама знаю! — отрезала жена. — Не учи ученую.

— С охраной отправишься, поняла?

— Поняла, поняла…

Сам с утра никуда не поехал, так как все еще неважно себя чувствовал, к тому же, на сегодня была запланирована встреча с Савинковым и еще с другими людьми.

Выделенных Карповым жандармов я с прямо с рассвета отправил восвояси, предварительно щедро отблагодарив и налив на посошок водки за службу. За радение, так сказать. Нехрен себя и лошадок без дела морозить. Да и лишние глаза мне ни к чему.

Савинков появился вовремя, замаскированный под местного сельского чухонца, в нагольном кожушке и кожаных лаптях-постолах. Охрана была предупреждена и немедля его ко мне препроводила.

— Борис Викторович… — я крепко пожал ему руку и показал на кресло. — Небось замерзли, но ничего, сейчас согреемся коньяком и сигарами.

Савинков с благодарностью кивнул, приняв бокал.

— Да уж, Александр Христианыч, отвык я от русских морозов в Европах. Но ничего, привыкну снова…

«Может и не успеешь…» — машинально подумал я, но, естественно, смолчал.

С момента нашей последней встречи во Франции, эсер сильно изменился. Присущие ему пылкость и романтизм сменились холодной уверенностью и решительностью, каким-то странным образом сочетающимися со странной нервной мимикой на лице.

Раньше все эти изменения в эсере, я списывал на тот кровавый геноцид, который он устроил своим соратникам и не только, но вот сейчас, изменения в личности Савинкова все больше и больше стали наводить меня на мысль, что это именно он приложил свою руку к покушению на меня.

Паранойя? Вполне может быть. С таким-то количеством покушений на меня — особо и неудивительно. Но всегда лучше перестраховаться, особенно, когда цена ошибки — твоя жизнь.

— Да что мы все обо мне, черт с ним с морозом этим… — Савинков решительно поставил бокал на стол. — Я читал в газетах, что на вас устроили покушение? Вы не пострадали? Обошлось?

Эсер внимательно на меня посмотрел.

И этот взгляд мне сильно не понравился, хотя в поведении Савинкова ничего подозрительного не было — вполне естественные обычное переживание и забота.

— К счастью, все обошлось, Борис Викторович. Ушибы и легкая контузия не в счет.

— Слава тебе Господи! — Савинков широко и истово перекрестился. И кто это? Есть уже результаты расследования? Вроде одного из нападавших взяли живым?

— Да, взяли. Но пока ничего не известно. Полиция работает, но, сами знаете, на них особой надежды нет. По первым данным — это черносотенцы из какой-то радикальной ячейки. Но руководство партии все отрицает. Мотив — якобы я собрался продать Россию евреям.

— Черносотенцы? — Савинков озадаченно потер свежий шрам на щеке. — Евреям?

Не все акции в Европе прошли полностью благополучно — отметину эсер получил в Германии, от пули одного из своих соратников.

— Странно все это звучит… — продолжил эсер. — А как проходило нападение? В газетах пишут разную муру. — И после того, как я ему рассказал подробности, категорически заявил. — Акция совершена очень грамотно. В три волны. Я сам сторонник подобной тактики. Взрыв — контроль стрелковым оружием — и добивание при необходимости снова бомбой, чтобы наверняка зацепить всех выживших. И количество участников оптимальное. Чувствуется опытная рука. Вот не верю я, что это случайные люди. Ваше счастье, что адская машинка не сработала — но такое случается с кустарными химическими взрывателями.

Мимика на лице Савинкова стала еще более активной — чувствовалось, что он сильно взволнован.

«Нервничаешь, сука? — опять подумал я. — Да какого хрена я раздумываю? Нет человека — нет проблемы. Загнанных лошадей пристреливают, а ты свою роль отыграл уже сполна. Парни наготове, возьмут чисто, а там в подвале уже по-другому поговорим…»