Черная курица. Сказки

Улыбнулась добрая волшебница. Взмахнула волшебным жезлом, и в один миг окружающие Красоту рабыни почувствовали у себя в руках кто перо, кто кисть, кто арфу, кто ноты, кто гирлянду цветов, необходимую для танца. И полились дивные звуки. Это пели, играли и плясали ее рабыни. Встали перед нею дивные образы, одни написанные в книге пером, другие нарисованные на полотне в виде картины. Каждая из рабынь обладала теперь каким-нибудь талантом.

– А мне? А мне? Что оставила ты мне, Истина? – в отчаянии прошептала сквозь слезы зависти Красота. – Ты раздала все таланты моим рабыням.

– Тебе я оставляю самое большое: власть распоряжаться твоими рабынями, вдохновлять их. Это все, чем я могу наделить тебя, – отвечала фея. – Ты – Красота. Ты могучая, властная сила – и только ты одна должна вдохновлять твоих покорных рабынь искусства. Без тебя они ничто. Ты должна направлять их. Ты будешь наделять их воображением и изяществом. А я раздвину стены твоего чертога: пусть люди входят сюда усталые, измученные жизнью и борьбой, а ты со своими искусствами будешь давать им сладкие минуты радости и забвения.

И, сказав это, Истина исчезла. А Красота и ее златокудрые рабыни остались в заповедном чертоге, чудно преобразившемся в один миг от звуков пения и музыки. И люди шли теперь в этот чертог толпами, счастливые, радостные, умиленные, благословляя Красоту, дарующую такое счастье. И они не требовали больше от нее, чтобы она сама пела, играла, сочиняла стихи, танцевала. Они знали, что Красота – царица и что по ее повелению, по ее вдохновению, по ее указанию играют, танцуют ее рабыни. А сама она, незримая, управляет каждым шагом своих рабынь.

И Красота торжествовала…

Герцог над зверями

Добр и ласков был герцог Альберт и хорошо, справедливо правил государством. Подданные горячо любили своего повелителя и супругу его, герцогиню, но не могли любить, даже ненавидели всей душой сына их, молодого герцога Ролана. Да и было за что ненавидеть его. Злая, жестокая душа была у молодого герцога, злое, жестокое сердце. Все подданные с ужасом смотрели на будущего своего повелителя. Сын и наследник герцога внушал всем страх. Ему было только десять лет, а он уже всюду успел проявить свой жестокий нрав и дурной характер. Говорили люди, будто маленький Ролан в дружбе со злым колдуном Чуром. Говорили, мол, оттого и зол, и жесток с окружающими Ролан, что колдун Чур внушает злобу его молодому сердцу.

Но вот горе-несчастье случилось в герцогской семье. Умерла герцогиня.

Горько плакал король, горько плакал народ. Не плакал один маленький Ролан. Не принесла ему особого горя кончина матери, не любил он ее, как не любил никого маленький, злой и жестокий Ролан-герцог.

А время все шло да бежало вперед. И становился с годами все злее, все жестче и безжалостнее герцог Ролан. Отец с ужасом думал о том, какой из него выйдет правитель государства.

И все печальнее и тоскливее становилось у герцога на душе от злых поступков Ролана, все тяжелее и тяжелее становилось герцогу с таким сыном. Невольно стал подумывать герцог все чаще и чаще, что хорошо бы ему найти утешение, женившись вторично, чтобы было с кем поделиться своим горем, посоветоваться, пожаловаться, посетовать на судьбу, давшую ему такого сына.

Подумал-подумал герцог и женился. Хороша, как Божий день, была молодая герцогиня, светла и радостна, как солнце, а в доброте и кротости не уступала своей умершей предшественнице.

Зажил герцог с женою душа в душу… Через год родился у герцогской четы прелестный мальчик с голубыми глазами. Герцог дал ему имя Лео.

Не могли нарадоваться на крошку-дитя отец с матерью, не нарадовалась на него свита, не нарадовался и весь народ.

Один герцог Ролан невзлюбил брата. С первого же дня его появления возненавидел всею ненавистью, всею злобою, какая имелась у него в сердце.

Стал подрастать мальчик Лео: стал хорошеть не по дням, а по часам. К десяти годам вырос и превратился в такого красавчика, что без восторга на него нельзя было смотреть. А уж о кротости и доброте Лео и говорить нечего: голубь, не мальчик, золотое сердце у него.

– Вот бы нам такого герцога, вместо злого Ролана, – стал поговаривать народ.

А Ролан тут как тут. Услыхал такие речи – света не взвидел.

– Изведу, уничтожу негодного мальчишку, – решил он в гневе и тотчас же стал обдумывать, как бы погубить маленького Лео.

Гремел гром, сверкала молния, дождь лил как из ведра. Старый герцог был на охоте, и все во дворце о нем беспокоились. Лео сидел у пылающего камина и думал о том, где теперь отец, которого он нежно любил.

И вдруг в его комнату вбежал Ролан.

– Собирайся в путь-дорогу, Лео! – вскричал он. – С отцом случилось несчастье! В него ударила молния, и он лежит весь опаленный в лесу. Поспешим же к нему, пока не поздно!

Обливаясь горькими слезами, Лео поспешно отправился за братом.

Пришли они в лес, глухой и непроходимый, дремучий и темный, темный, зги не видать.

– Где же отец? – рыдая, спросил старшего брата Лео.

А Ролан как захохочет: