Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи

Поскольку автору этой статьи приходилось уже не раз вступать в дискуссии и споры с самыми разными оппонентами (с гневными и рассудительными, дилетантами и педантами-источниковедами, историками-эрудитами Востока и России), попытаемся изложить их принципиальные возражения и дать на них ответы.

Итак, возражения и упреки в адрес автора гневного оппонента-профессора.

Профессор. Вы уже не раз писали о Чингисхане. И ни ему, ни Тамерлану не дали должной оценки! Почему?

Автор. Наука не базар, где любой товар оценивается для продажи. Я не торговал историческими персонажами. Объекты научного исследования не оцениваются, а исследуются. К тому же Чингис, хан монголов, и Тимур, эмир Чагатайского улуса, в истории занимали диаметрально противоположные позиции. Чингис защищал свой народ от могучих и беспощадных соседей, которых ему удалось временно разбить, а Тимур боролся с наследниками Чингиса – кочевниками, одновременно совершая грабительские нападения на оседлых соседей. Общего между ними ничего не было.

Профессор. Можно ли говорить о прогрессивной роли таких завоевателей?

Автор. Конечно, нет, как нельзя говорить о направлении точки. Прогресс – движение вперед, регресс – назад. Как назвать движение вбок? Зигзаг! Человек, идущий по полю без теодолита, всегда отклоняется от прямого направления. Даже движение дождевой капли от облака до земли зигзагообразно. На практике это несущественно, потому что ошибки взаимно компенсируются, но только на значительных отрезках пути. В истории происходит нечто подобное. Можно говорить о прогрессе за двухсот-трехсотлетний промежуток, а десятилетия – почти всегда зигзаги.

Профессор. Так, значит, Вы считаете грандиозные завоевания дикими кочевниками оседлых народов пустяками? А где классовая борьба?

Автор. Завоевания монголов, находившихся в первобытнообщинной формации, произошли в 1200–1260 гг., после чего их улус распался на пять самостоятельных государств, вступивших в жестокую войну друг с другом. Четыре из этих государств стали феодальными, но ведь смена общественно-экономической формации происходит не сразу. Для такой смены требуется рост производительных сил и смена производственных отношений (чего не бывает при натуральном хозяйстве – экстенсивном скотоводстве). Да, империя Юань в Китае, государство ильханов в Иране, Золотая Орда на Волге, Чагатайское ханство в Средней Азии сохранили феодализм, выработанный там задолго до монголов. Но в Джунгарии, где монголы не растворились в массе местного населения, которого там не было, они остались на стадии военной демократии, которая, как известно, является доклассовой. Не понимаю, зачем Вам нужно оспаривать теорию исторического материализма?

Профессор. Как Вы можете защищать разрушение культурных областей и городов дикарями?

Автор. Не могу и не хочу. И не делаю этого. Северный Китай был завоеван и опустошен чжурчжэнями в 1114–1140 гг., за сто лет до монголов. Средняя Азия и Иран были разорены сначала сельджуками (туркменами), а потом хорезмшахами, опиравшимися на племя канглы (печенеги). С ними-то монголы и воевали. А страна оазисов, торговли и культуры Уйгурия от монголов не пострадала вовсе.

Профессор. Но развалины Хара-Хото!!!

Автор. Этот тангутский город Эцзинай, или по-монгольски Урахай, после захвата его монголами в 1227 г. процветал более века, пока не был взят китайцами и дотла уничтожен. Ведь осаждающие отвели реку Эцзин-Гол, а у монголов шанцевого инструмента не было.

Профессор. А как же монгольское иго в России, продолжавшееся, как известно, по XV в.?

Автор. После похода Батыя в 1237–1240 гг., когда война кончилась, языческие монголы, среди которых было много христиан-несториан, с русскими дружили и помогли им остановить немецкий натиск в Прибалтике. Мусульманские ханы Узбек и Джанибек (1312–1356) использовали Москву как источник доходов, но при этом защищали ее от Литвы. Во время ордынской междуусобицы, или, как тогда говорили, «великой замятии», Орда была бессильна, но русские князья и в это время вносили дань. При Тохтамыше Тимур напал на Орду, после чего она уже не оправилась.

Войны между государствами не всегда влекут за собой ненависть народов друг к другу. Иногда такая ненависть возникает и бывает затяжной, чему пример мы видим в Ольстере: ирландцы не могут забыть расправ Кромвеля в XVII в. над жителями Дрогеды.