Черная маска

Гости явились не с пустыми руками. Полковник Уорд торжественно водрузил на стол сумку с лимонами, один из офицеров вытащил из кармана бумажный кулек с сахаром, другой достал жестяную коробочку с марципаном, а третий принес скрипку в кожаном футляре. Лимоны и сахар были встречены восторженными восклицаниями и выражением искренней благодарности; Лайонела и Питера тут же отправили на кухню, сопроводив указанием приготовить лимонад. Скоро все с удовольствием попивали кисло-сладкий напиток и мечтательно говорили о том, как хорошо бы было охладить его колотым льдом, как в былые времена. Один из офицеров играл на скрипке; мелодичные грустные звуки музыки поднимались над верандой и уплывали в густеющие сумерки.

Следующий всадник, подъехавший к воротам, всегда был здесь желанным гостем. Джонни Риден выпрыгнул из седла и пошел по дорожке, извлекая из кармана губную гармонику. Увидев инструмент, Рэнни издал театральный стон; стоявший рядом Лайонел повторил его, как эхо.

Лицо Джонни сияло коварной улыбкой.

- Я знал, что вы будете в восторге. Мне сегодня было так одиноко, я все спрашивал себя, с кем бы разделить мою печаль, и вдруг услышал звуки скрипки. Ответ пришел сам собой. Кое в чем нами все-таки руководит всевышний!

- Не во многом, - произнес Рэнни.

- Ты пессимист, - сказал ему Джонни. Изображая обиду, он уселся на ступеньках, спиной ко всем, и поднес к губам гармонику.

Летти ожидала, что сейчас ее ударит по ушам, но вместо этого над верандой поплыла чистая и точная мелодия, которая прекрасно гармонировала со звучанием скрипки, обогащая его. В плавных звуках было столько чувства и искреннего воодушевления, которых она никак не ожидала от этого смеющегося рыжеволосого молодого человека.

Джонни и офицер из Теннесси сыграли им "Лорену", "Скалу веков", "Качаясь в колыбели бездны", и когда все без исключения уже были готовы расплакаться от такого печального репертуара, они вдруг заиграли "О, Сюзанна!". У них это получалось так здорово, что тетушка Эм начала притопывать ногой, а мотыльки вокруг принесенных из дома керосиновых ламп закружились в такт музыке.

В самый разгар веселья подъехал Мартин Иден в легком экипаже. С ним приехала веселая девушка, Мари Вуазен, дочь ближайшего соседа; ее сопровождали мать, мадам Вуазен, и подруга Анжелика Ла Кур. Они прогуливались по саду, когда заметили свет и услышали музыку. Любопытство заставило их выяснить, в чем тут дело.

После соответствующих представлений были принесены еще стаканы и разлит лимонад. Марципан передавали по кругу. Возобновилась музыка, и вечеринка разгорелась с новой силой.

Мари Вуазен, темноволосая и веселая, флиртовала так же естественно, как дышала. Ей хотелось знать все про всех; ее вопросы сыпались один за другим, а живые карие глаза искрились интересом. Подруга Анжелика вела себя менее оживленно, но довольно легко вступала в разговор, когда к ней обращались. Мадам Вуазен удобно устроилась рядом с тетушкой Эм, и обе снисходительно поглядывали на молодежь.

Кто начал танцы, сказать трудно. Сначала все сидели и чинно разговаривали, а потом вдруг все оказались на ногах и уже сдвигали стулья и подставки со светильниками к стене. И никому это не показалось странным наоборот, все с радостью ухватились за такую прекрасную возможность.

Летти кружилась по веранде то с Томасом Уордом, то с кем-нибудь из молодых офицеров в синих мундирах, которые менялись так быстро, что скоро она совсем задохнулась. Мари и ее подруга Анжелика пользовались таким же вниманием и также не могли никому отказать. Даже тетушка Эм проплыла по кругу в ритме кадрили, придерживая юбки и высоко подняв голову. Только Салли Энн сказалась уставшей и отказывалась танцевать, пока Рэнни не оторвался от стены, где стоял, и не склонился перед ней в поклоне.

Под музыку вальса эта пара закружилась вдоль веранды чрезвычайно грациозно. Рэнни склонил свою белокурую голову к Салли Энн, а она смотрела на него с задумчивой и нежной улыбкой. Казалось, они ушли в свой собственный мир, гораздо более возвышенный, чем тот, где вынуждены были пребывать простые смертные. Летти, которая кружилась в это время в объятиях полковника, наблюдала за ними, невольно покачивая головой.

- Что такое? - спросил Томас Уорд. - Удивлены?

Она улыбнулась ему:

- Честно говоря, немного. Я не думала, что он так прекрасно танцует.

- Мне кажется, есть вещи, которые не забываются, - если, конечно, мышечные рефлексы не нарушены.

- Да, - согласилась она. - А еще я подумала: ведь они оба - жертвы этой войны, каждый по-своему.

Уорд пожал плечами:

- Тайлер - может быть. Но если прекрасная вдова является жертвой, это всегда ее собственный выбор.

- Вы считаете так потому, что она отказывается танцевать с офицерами федеральной армии?

- Потому что она постоянно прячется за этими вдовьими одеждами.

- Но, может быть, она просто не в состоянии себе позволить что-то другое!

- А может быть, так она чувствует себя в безопасности.

- Разве Салли Энн не заслуживает безопасности - такой, какую она себе сама пожелает?