Черная месса

Вышак взялся за расследование дела Уинтера так же, как в Бруклине – разработав подробный план действий для нескольких агентств. В Нью-Йорке можно было сотрудничать с целой группой следователей. Но только не в Бостоне. Так что Вышаку пришлось обратиться к принципу минимальной осведомленности. Распустив слух о том, что в деле Хауи потерпел неудачу, он начал всерьез работать над новым планом – с несколькими избранными коллегами. Пользуясь тем, что коллеги называли «особой интуицией», он выбрал одного из поставщиков, снабжавших Уинтера кокаином, предположив, что тот может расколоться. Поставщик, бывший заключенный сорока лет, недавно завел новую семью – жену и младенца. Следователи выстроили против него дело о распространении кокаина, а затем предложили выбор: снова отправиться в тюрьму или перейти на сторону прокуратуры и остаться дома, с семьей. Дилер почти год носил на себе микрофон, разговаривая с Хауи о распространении кокаина. В 1992 году Хауи арестовали при попытке продать кокс. В мгновение ока перед ним предстала перспектива минимум десятилетнего заключения, а возможно, и тридцатилетнего, если Вышак сумеет убедить судью, что Уинтера, уже судимого ранее за махинации на скачках и вымогательство, следует считать рецидивистом.

Хауи отвезли в мотель, где его допросили Вышак, детектив полиции штата Томас Даффи и агент АБН Дэниел Доэрти. Они объяснили, в каком тот затруднительном положении, как будто Уинтер сам этого не понимал. Ему сказали следующее: на самом деле мы охотимся на Уайти Балджера, который, кстати, в последнее время никаких одолжений тебе не делал. Можем ли мы из этого что-нибудь выкружить? Хауи слушал очень напряженно. Он попросил разрешения посоветоваться с женой, Эллен Брогна. «Стать крысой? – в ужасе воскликнула она. – Скажи, чтобы катились ко всем чертям». Так он и сделал.

В мае 1993 года Уинтер признал себя виновным и был приговорен к десяти годам тюрьмы. Бывший когда-то королем «Уинтер-Хилла», он покинул зал суда в мрачном сером костюме, в мрачный серый день – шестидесятидвухлетний гангстер, который нес все свои пожитки в коричневом бумажном пакете и которого ожидали десять лет в изоляции. Осужденный наркодилер с решительной женой – но не крыса.

Хауи оказался для Вышака знатной добычей, хотя тот и не привел его к Уайти. А досудебная сделка означала куда больше, чем еще один член банды «Уинтер-Хилл» за решеткой. Результатом стал прочный союз энергичного прокурора, детективов полиции штата и агентов АБН, мечтавших нанести еще один удар по Балджеру. Вышак же со своей стороны просто хотел возбуждения новых дел против преступников. Так что они впряглись в одну упряжку.

Команда Вышака напала на след, который еще в начале 1980-х обнаружил детектив полиции штата Чарльз Гендерсон. Гендерсон услышал через подслушивающее устройство, как еврейские букмекеры из пригорода разговаривают об «Уайти» и «Стиви». Будучи главой спецподразделения, Гендерсон арестовал их всех одновременно и выяснил, что все они платят дань Балджеру. у воинственного детектива была личная причина неприязни к Уайти. Кроме того, он понимал, что Балджер имеет своего рода разрешение заниматься вымогательством и что в силовых структурах до этого нет дела никому, кроме полиции штата и нескольких местных прокуроров. (По сути официальная политика ФБР рекомендовала не опускаться до преследования мелких букмекеров.)

Но Гендерсон смотрел на этих букмекеров, как на мостик к Балджеру, и знал, что они не устоят перед согласованным нападением – при условии, что такое можно будет организовать. Гендерсону было хорошо известно о деле с гаражом на Ланкастер-стрит и даже немного о последствиях убийства Халлорана. Но в первую очередь он был беспощадным копом, решившим, что сыт по горло безнаказанностью этого бандита, нагло расхаживавшего по Южному Бостону под защитой «индульгенции», данной ему ФБР. Гендерсон занялся перспективным планированием. Ему требовались дела о букмекерах, которые дадут полиции возможность взять под контроль доходы от игорного бизнеса, используя право на лишение имущества. Это был надежный способ привлечь к себе внимание букмекеров. А затем он хотел передать букмекеров федеральным прокурорам вроде Вышака в качестве свидетелей против Балджера в деле о вымогательстве. Но когда в конце 1980-х Гендерсон начал разрабатывать свой план, он понял, что политика важна по меньшей мере так же, как доказательства.