Черная месса

Хуго, вжавшись в глубину паланкина, едва дышал. Папа медленно сделал несколько шагов, снова остановился в мучительных раздумьях, вынул из портсигара и зажег сигарету. Он легко покачивался на носках туфель, и жест этот Хуго, несмотря на сильное сердцебиение, тоже счел образцовым. Почему папа не уходит из прихожей? Возможно, ждет, чтобы между отрезком ночи, проведенным вне дома, и остатком ее возник достаточно долгий промежуток, накопилась нейтральная временная масса, чтобы легче было пойти спать, лечь рядом с мамой? Не приходилось ли папе тоже вести секретные переговоры?

Хуго заполз под сиденье паланкина и ничего больше не видел. Через непереносимо долгую минуту папа — незнакомый господин — внезапно громко вздохнул, как бы напоследок, и, отмахнувшись от мрачных мыслей, легкой походкой зашагал вверх по лестнице. Фонарь в прихожей потух. Хуго слышал папины шаги вдоль галереи — они показались ему теперь ближе и реальнее, чем сам отец.

Снова щелкнул в замке ключ. Открывшаяся створка двери нарисовала на голубоватом фоне замирающей ночи фигуру Эрны. Хуго тут же очутился подле нее. Эрна вскрикнула в безотчетном страхе. Потом замерзшее тело мальчика в тонкой рубашке и горячее тело женщины во влажном от дождя, растрепанном платье впились друг в друга и застыли. Мокрая ткань жгла члены Хуго, точно крапива. Оба стояли неподвижно, прижавшись друг к другу, пока шаги отца не удалились из галереи и не затихли в его комнате.

В спальне Хуго Эрну будто охватило безумие взбаламученных чувств. Она прижимала мальчика к груди, она целовала его руки, она громко вскрикивала, ничего не боясь. Хуго от страха, что они разбудят весь дом, бросился в постель. Она села с краю. Волосы ее растрепались. Хуго умолял: «Тише, ради бога!» Она лепетала: «Все равно!» Ее голова качалась из стороны в сторону. Вдруг она скинула туфли. При этом неудержимо смеялась, изо рта и от волос пахло вином. Наконец она бросилась к изножью кровати, зарылась головой в одеяло и все повторяла с бесчувственной монотонностью:

— Это конец, Хуго! Это конец!

Хуго очень удивился, когда на следующий день Эрна не пошла по дороге к Хазенбургу, а заявила, что прежняя прогулка ей надоела и что Бельведер-парк намного красивее. Что-то в душе мальчика не позволило ему удивиться вслух. Молча взбирались они по крутой гравиевой дорожке на холм Бельведера. Лишь через несколько дней Хуго спросил про оберлейтенанта. Его, мол, перевели. Эрна вынула из своего столика открытку, которую написал ей Целник. Хуго уклонился от того, чтобы взглянуть на карточку. Вчера, во время поездки с мамой по городу за покупками, он узнал оберлейтенанта, когда тот медленно брел по тротуару Фердинандштрассе. Эта встреча подействовала, как странный легкий удар в сердце. У Хуго немного закружилась голова. Он понимал, что потерял друга, что человек, которым он восхищался, теперь настроен против него. И все-таки ночами он чувствовал себя свободнее и спокойнее, — ведь ему не нужно было теперь тревожиться за Эрну, к дыханию которой он сквозь открытую дверь долго прислушивался.