«Черная метка» для гуру

– Плошкина работа! Вспомни, бомж рассказывал, что Богуну помогли уйти из жизни, даже табуреточку подставили под петелечку. Ира, соседка Богуна, видела доктора. По ее описанию доктор – вылитый Плошкин.

– А зачем Плошкину убивать Богуна?

– Как зачем? Во-первых, Сева троюродный брат Вероники. Во-вторых, свидетель.

– Какой свидетель?

– Алина, ты мышей не ловишь. Борис познакомил Севу с Адольфом Карловичем. И в-третьих, смерть Севы удачно вписывалась в схему самоубийств на религиозной почве. Наверняка Плошкин знал о том, что Гришин и Богун увлекались йогой. Плошкин заметал следы!

– Артура тоже он прирезал? Гипноз не подействовал?

– Не все же поддаются гипнозу, – пожала я плечами. – Вот я, например: мне Плошкин никогда не нравился. Это ты была от него без ума.

Алина ничего не успела мне ответить. Наш разговор был прерван трезвоном мобильного телефона. Посмотрев на высветившийся на экране номер, я удивилась:

– Кто бы это мог быть? Алло, слушаю вас.

– Это Лариса Крапивина, подруга Вероники Гришиной. Вы просили позвонить, если Вероника, что-нибудь вспомнит.

– Да-да, слушаю вас, Лариса.

– Фамилия доктора, лечившего Бориса, – Плошкин. Вам не составит труда найти его по своим каналам.

– Спасибо, Лариса, – я отключила телефон и повернула лицо к Алине. – Что и требовалось доказать. Фамилия специалиста широкого профиля – Плошкин.

– Н-да, – промычала Алина. – То-то Воронков обрадуется, когда узнает, что мы убийцу отправили в Китай. Как его теперь из Поднебесной на родину депортировать?

– Надо хорошенько обдумать, как нашему майору все это на блюдечке преподнести, – тяжело вздохнула я, предчувствуя, что неприятности для нас с Алиной только начинаются.

Решено было не сразу ехать в полицию сдаваться Воронкову, а некоторое время отсидеться в «Пилигриме», успокоиться, найти правильные слова для разговора, дабы майор в припадке справедливого гнева не разорвал нас в клочья. Хотя, если разобраться, нас не ругать, а хвалить надо: мы вычислили истинного убийцу и тем самым спасли бедного художника от тюрьмы. А ловить и арестовывать преступников – отнюдь не наше хобби. На то есть полиция. Но Воронков к нам по-особому относится, от него всего ожидать можно. Смолчать же о том, что нам стало известно, мы не могли, не имели морального права. Безвинный человек сидел в тюрьме, а убийца наслаждался красотами Поднебесной империи.

Мы подъехали к «Пилигриму».

– Странно, агентство должно быть закрыто, а на стоянке не припарковаться. Джипы, джипы… – отметила Алина, втискивая свой «Опелек» между двумя автомонстрами.

Алену мы нашли в окружении трех молодчиков типично бандитской наружности. Прислушавшись к разговору, я поняла: парни приехали в «Пилигрим», купить недельный тур в Париж. Несмотря на санитарный день, Алена не рискнула им отказать и теперь с воодушевлением расписывала прелести поездки в столицу Франции:

– Вы получите массу удовольствия. Поездка запомнится вам на всю жизнь. Это такой город, такой город… Увидеть Париж и умереть! Этим давно все сказано.

– Да не тарахти ты так, – пресек Аленин восторженный лепет один из посетителей. – Чисто конкретно говори, что я увижу?

Алена подобралась и торжественно стала зачитывать программу:

– В первый день у вас будет обзорная автобусная экскурсия по Парижу с посещением Эйфелевой башни. Во второй день вас повезут в Версаль. Третий – Лувр, Фонтенбло. Четвертый день – день отдыха, пешие прогулки по городу, вечером – Мулен Руж. Пятый день – посещение соборов Парижа, среди которых будет знаменитый Собор Парижской Богоматери.

– Да-да, – оживился один из братков. – Там еще Питкун поет: «Бель, тара-ра-ра-ра».

– А на шестой день вас отвезут на Русское кладбище, – выслушав арию да конца, продолжила Алена.

Наши посетители замерли с вытянувшимися лицами.

– Что-то не так? – Алена кожей ощутила приближение грозы.

– Типун тебе на язык и мышь в рот. Ты что мелешь, коза? Какое кладбище? – спросил один из братков, если судить по толщине цепи, болтавшейся на шее, самый главный в компании.

– Русское, – пролепетала Алена, встретившись с его многотонным взглядом, – там всех русских хоронят.

– На фига оно мне? – заклокотало из его мощной груди. – У меня уже выкуплено место на центральной аллее городского кладбища, но я, знаешь, как-то туда не тороплюсь. Что ты там брякала? Увидеть Париж и умереть? Не дождешься! Да и на фиг мне твой Париж сдался?

– И правда, Вован, сдался нам тот Париж?! Давай лучше рванем на Канары. А тебе, коза, предупреждение: коли что, достанем из-под земли. Кому продалась?

Алена побледнела и задрожала осиновым листом. Девушку срочно надо было спасать.

– Молодые люди, – я вышла из тени, чтобы загасить разгорающийся конфликт, – вы все неправильно поняли. Сейчас на Русском кладбище не хоронят. Давно, очень давно там действительно хоронили русских дворян и царских офицеров, бежавших из России после революции. А сейчас, даже если вы очень захотите, никто вас там не похоронит.

– Это еще почему? – полез в бутылку Вован. – Если я захочу, меня даже на Красной площади похоронят.