Черная метка в паспорте [сборник]

– Я надеялась, что нет. Но потом… – женщина как-то растерянно посмотрела на Льва Ивановича. – Потом, когда у нее начались все эти страхи, я стала за нее бояться. Нам с мужем Бог детей не дал, и я любила… люблю Мариночку, как собственную дочь. Да и она… Она очень добрая и ласковая девочка. Я даже не хочу говорить слово «была» в ее адрес. Надеюсь, всем сердцем надеюсь, что с ней все хорошо.

– Так что же с ней все-таки случилось? Как она пропала и что этому предшествовало? – Гуров прямо-таки засыпал Нарышкину вопросами.

– Это случилось две недели назад. Но если быть точным, то три недели назад. Сразу после того, как Марина познакомила меня со своим молодым человеком.

– С Тихоновым Артемом?

– Да, так он представился. Но они пробыли у меня совсем недолго – всего полчаса, и затем ушли, – вздохнула Нарышкина. – Я даже толком не успела расспросить, кем молодой человек работает…

– Он закончил семинарию, – ответил Лев Иванович.

– Да? Как интересно! Мариночка решила связать свою жизнь с будущим священником! То-то он показался мне немного… старомодным, что ли. Непохожим на современную молодежь.

Нарышкина замолчала и, задумавшись, опустила голову.

– Анастасия Георгиевна, давайте вернемся к Марине и к ее исчезновению, – предложил Гуров, когда молчание затянулось.

– Да-да, конечно же. Так вот, три недели назад, на второй день после того, как она познакомила меня с женихом, Марина приехала ко мне снова. Она была возбужденная, на щеках красные пятна, – продолжила рассказывать Нарышкина. – Я стала расспрашивать ее о работе, о будущей свадьбе…

– Простите меня, Анастасия Георгиевна, что перебиваю. А где работала Марина?

– Она работала в музыкальной школе. Преподавала игру на фортепиано. Если нужно, я потом скажу, в какой именно школе.

– Да, конечно, обязательно, – ответил Гуров.

– Так вот, я ее расспрашиваю, а она мне или отвечает рассеянно и невпопад, или вовсе не слышит, что я ей говорю. Я даже рассердилась на нее немного и спрашиваю, что случилось. А она в ответ просит у меня взаймы денег. Причем не какую-нибудь маленькую сумму, а триста тысяч. Спрашиваю ее – на что они ей? Говорит – на свадьбу не хватает, а у отца просить не хочет. Но чувствую, что она скрывает что-то и обманывает меня, говоря, что на свадьбу.

– Почему вы так подумали? Может, действительно не хватало?

– У Марины есть свой счет в банке. Ее отец открыл его на ее имя, когда она закончила девятый класс. Туда он поместил часть денег, которые достались Марине в наследство от умершей матери, и потом еще клал туда каждый месяц некую сумму. Мариночка и так не нуждалась ни в чем – карманные деньги шли отдельной статьей доходов. Плюс я еще часто давала ей на «чулочки и платочки», как у нас говорилось. В общем, деньги у Марины были не только на свадьбу.

– Марина жила с отцом или у нее была своя квартира?

– У Мариночки была своя квартира, но не в Москве, а в Питере. Она купила ее сразу после окончания гимназии.

– С таким капиталами и серебряной медалью работать простым преподавателем в музыкальной школе? – Лев Иванович удивленно посмотрел на Нарышкину, и та ему улыбнулась.

– Да, Марина начисто лишена каких-либо амбиций и не стремилась к богатству, славе или власти. Ее вполне устраивала ее спокойная жизнь. Я ведь говорила вам, что она была очень неуверенной в себе девушкой. Вот хотя бы взять тот факт, что она выбрала юношу не из богатой или интеллигентной семьи, а обычного парня из семинаристов…

– Да, я понял, – покивал головой Лев Иванович. – Так вы дали ей деньги?

– А как вы сами думаете? – наклонила голову Анастасия Георгиевна и сама же ответила на свой вопрос. – Конечно же, я ей дала эти деньги. Она для меня важнее и дороже всяких денег.

– Хорошо, и что потом?

– А потом она мне звонила еще два раза и спрашивала, не могу ли я дать ей еще немного денег, но объяснять что-либо мне отказывалась. И вообще стала какая-то раздражительная. Нет, она не злилась, когда я отказывалась давать ей деньги без должных с ее стороны объяснений. Она просто начинала плакать и отсоединяла связь. Когда же я пыталась до нее дозвониться, она просто не брала трубку. И тогда я позвонила ее отцу и своему зятю. Все ему рассказала и потребовала у него узнать у дочери, что у нее случилось.

Анастасия Георгиевна замолчала и стала нервно теребить кисти шали. Потом взяла себя в руки, снова отпила немного из чашечки и продолжила:

– Петр Олегович позвонил мне за день до того, как Марина перестала отвечать на звонки. Он сказал, что поговорил с Мариной, но она не захотела ему ничего рассказывать, а только плакала. Тогда он созвонился с ее молодым человеком – с Артемом. Откуда он узнал его номер, я не знаю. Но если учитывать его широкие связи… В общем, Артем обещал ему, что он поговорит с Мариной и попробует узнать у нее, что случилось. Хотя, по его словам, она уже три дня как избегает его и отказывается встречаться с ним.

– Я так понимаю, что Артем не успел поговорить с невестой, – предположил Лев Иванович.