Черная метка в паспорте [сборник]

В отделении травматологии Гуров поначалу растерялся: на стук из комнаты медсестер никто не вышел, за дверью оказалось пусто, а на посту лежали лишь документы, стул же для сотрудницы пустовал. Ему пришлось обходить все палаты по очереди, заглядывая в приоткрытые двери. Уже скоро нашлась Ольга Александровна, которая возилась со стонущим худеньким дедком, помогая ему улечься поудобнее, чтобы нога в гипсе вытянулась на продавленной кровати.

Заметив Гурова, она кивнула и нахмурилась. Когда старик с оханьями прикрыл глаза, женщина заторопилась в коридор и сразу начала оправдываться:

– Я ждала вас вчера, до последнего не уходила. Уж простите, но мне надо было вчера убежать на пятнадцать минут пораньше, у внука день рождения, он так подарка ждал. Знаю, что я до восьми, так ведь еще неделю назад с девочками договорилась, что пораньше уйду, чтобы на электричку успеть. И врача предупредила дежурного. Не пишите жалобу, пожалуйста.

Лев Иванович успокоил встревоженную женщину:

– Что вы, никаких жалоб! Вы прекрасный сотрудник, очень ответственный и внимательный. Я по другому поводу, мне надо понять кое-что для важного дела. Можете рассказать, как вы добрались до переезда и сели в электричку? По времени точно сможете определить? Это очень важно!

Кураева закивала головой и задумалась:

– Так, ну с шести тридцати я все назначения разнесла, уколы сделала. Потом журнал заполнила и стала одеваться. Хотела к восьми успеть добежать на вокзал за полчасика, тут по тропинке быстро. Но вас ждала, ждала, а потом уже поняла, что опаздываю, и кинулась бежать со всех ног, чтобы хотя бы на переезд успеть. Там дежурная стрелки переводит и состав останавливается. Вообще, нет остановки, хотя машинисты часто двери открывают, если видят таких, как я – опоздунов. Из моего поселка, Кураевки, много кто работает в больнице. Смена до восьми, а отправление электрички тоже в восемь. Вот и не поспеваем. Ребята в кабине добрые. Понимают, что потом людям или на перекладных, или ждать до обеда на вокзале, тяжело после смены. Вот и открывают двери быстренько.

– Простите, что задержались из-за меня, – извинился Лев. – Во сколько на переезде останавливается состав, точно можете сказать?

Медсестра махнула примирительно натруженной рукой:

– Да ладно, что там. В восемь двадцать три он там всегда, они точно ездят по времени.

– То есть и в этот раз в восемь двадцать три машинист открыл двери, вы залезли в вагон и состав уехал?

Женщина кивнула, покосилась на двери палаты, за которыми застонал вновь прибывший пациент. Лев уточнил еще:

– Кто-то был кроме вас на платформе? Видели, кто еще садился в электричку?

Медсестра покачала головой:

– Она же длинная, как усмотреть, вагоны последние за домиком дежурной стоят. А я в первый прыгнула. Да и не до этого было, я по дороге бежала и вижу, что поезд тормозит. С дороги свернула и по кустам кинулась, чтобы в первый вагон успеть, как двери откроются. Мне до переезда еще с сумками пару минут было бежать.

Лев наклонил голову:

– Простите еще раз, что из-за меня чуть не опоздали и с сумками бегали. Работа такая, в следующий раз не ждите такого, как я, уходите, как запланировали.

Медсестра улыбнулась:

– Да чего уж, не винитесь. Разные дела бывают, тем более у вас работа такая важная. Преступников ловить, – перехватив удивленный взгляд Гурова, смутилась. – Да болтают просто всякое в отделении. Вы не переживайте, мы так, с девочками за чаем разок обсудили, и теперь молчок. Главное, чтобы вы этого Афанасьева поймали. «Вечный жених», стольким женщинам и ребятишкам жизнь попортил. Вот же, за такой красотой нутро гнилое скрывается, сразу и не скажешь.

Ольга Александровна встрепенулась на повторный стон из-за дверей больничной палаты:

– Мне идти надо. Простите, работы много. Сегодня по «Скорой» дежурим.

– Конечно, – Лев кивнул и даже не заметил, как медсестра исчезла за крашеной дверью.

Он снова вернулся к вопросу, который мучил его с прошлой ночи: почему Афанасьев помог ему, спас от смерти? Почему не дал Бережнюку завершить начатое и добить обездвиженного противника?