Черная моль (сборник)

– Верил, – с горечью сказала Лидочка. – И правильно, что верил… Я плохая… Ой, Клим, какая я плохая! За это и нет мне счастья, одни… одни деньги, чтоб они провалились!

– Ну чего болтаешь! – грубовато оборвал ее Клим.

– Я не болтаю. Просто ночь такая… страшная. Правда, Клим, жутко ночью одному?

– Ты ж не одна.

– Ой, Клим, ничего ты не понимаешь! Клим…

– А?

– Скажи… как людей арестовывают: по ночам, да?

– Каких людей? – удивился Клим.

– Ну, милиция. Всяких там… преступников, – дрогнувшим голосом произнесла Лидочка.

– Ладно тебе, – хмуро ответил Клим. – Тоже придумаешь…

– Нет, ты скажи.

– Зачем? Тебя ж арестовывать никто не собирается.

– А вдруг?

– Слушай, Лид, – не вытерпел Клим, – ты о чем другом говорить можешь?

И тут вдруг Лидочка заплакала, да так горько, безутешно, утирая варежкой слезы, что Клим растерянно остановился.

– Да что с тобой творится? – спросил он.

Но Лидочка вместо ответа уткнулась лицом ему в грудь и заплакала еще сильнее, а Клим неловко гладил ее по голове и не знал, что сказать.

– Ну, чего ты… чего ты?… – бормотал он.

– Страшно… – сквозь слезы проговорила Лидочка. – Очень… мне… страшно… по ночам… и днем тоже страшно. Не могу я так…

– Ну чего ж тебе страшно, глупая?

– Всю… всю кровь они из меня выпили! – рыдала Лидочка. – Всю… всю…

– Да кто, кто? – с нарастающей тревогой спрашивал Клим.

– Ой, ничего ты, Клим, не знаешь! Я… сначала думала, что легко это… А теперь не могу!… Деньги их мне руки жгут!… Ой, пропала я!… Жизнь моя проклятая!… – почти истерически выкрикивала Лидочка.

– Ну, вот что, Лид, – сурово сказал наконец Клим. – Будешь толком-то говорить? Будешь или нет?!

– Что?… Что говорить?… – опомнилась вдруг Лидочка и так затравленно, с таким отчаянием и страхом взглянула на Клима, что у него невольно сжалось сердце.

Они еще долго бродили в ту ночь по Москве. Но Клим так ничего и не мог добиться от девушки. Ее все время бил какой-то нервный озноб; она то плакала, то начинала с ожесточением, истерически ругать кого-то.

Только один раз у Лидочки вдруг сорвалось с губ имя «Мария».

– У-у, проклятущая!… Убила бы ее!… Вместе с этим толстым боровом!… Ой, убила бы!…

И она снова разрыдалась.

Было уже очень поздно, когда они подошли наконец к ее дому.

На прощание Клим крепко прижал Лидочку к себе и поцеловал в губы. Она на секунду замерла в его объятиях, потом вырвалась и убежала.

На обратном пути Клим пытался заставить себя разобраться во всем том странном, непонятном и тревожном, что услышал только что от Лидочки. Но на губах он все еще ощущал ее влажные, соленые от слез губы, и мысли его путались.

Прежде чем зайти в подъезд, Сенька Долинин окинул взглядом новый корпус Управления милиции. «Да-а, хозяйство! – озабоченно подумал он. – Иди тут его сыщи». Однако он решительно толкнул тяжелую дверь и, поднявшись на несколько ступенек, очутился в просторном вестибюле. В обе стороны уходили коридоры, а прямо перед Сенькой оказалось окошечко бюро пропусков. В глубине вестибюля виднелись будки с телефонами.

Сенька с независимым видом подошел к дежурному милиционеру.

– Мне тут по служебному делу в МУР надо бы позвонить, товарищу Коршунову. Телефончик не подскажете?

Милиционер окинул взглядом щуплую Сенькину фигурку, недоверчиво посмотрел в его лучистые, с лукавыми искорками рыжие глаза, однако взял привычным жестом под козырек и вежливо ответил, что такого сотрудника он не знает, а звонить надо дежурному по МУРу, и указал на телефоны.

Через минуту в кабинете Коршунова раздался звонок. Сергей снял трубку.

– Товарищ Коршунов? Это вам звонит Семен Долинин. Не забыли такого?

– Сенька? – удивился Сергей. – Тебя каким ветром к нам задуло?

– А-а, значит, вспомнили! – удовлетворенно сказал Сенька. – А ветер попутный, хотя и сильный. На море, так сказать, наблюдается волнение. К вам как добраться-то?

– Ты паспорт захватил?

– А как же!

Сенька получил пропуск, с важным видом предъявил его постовому и поднялся в лифте на четвертый этаж. С любопытством озираясь по сторонам, он дошел до указанной в пропуске комнаты и толкнул дверь.

– Ну, входи, входи, – с улыбкой приветствовал его Сергей. – Рассказывай, как она, жизнь-то?

Сенька удобно расположился на диване и закурил.

– Только, чур, протоколов подписывать не буду, – лукаво предупредил он. – И по девяносто пятой не привлекать.

– Ох, ты же и злопамятен, оказывается! – рассмеялся Сергей.

– А как же! Переговоры будем вести только в теплой обстановке, и, между прочим, требуется полная секретность. Имейте в виду, Клим не знает, что я у вас. Прошу учесть.

– Условия подходящие, – улыбнулся Сергей. – Так что давай выкладывай.

– Только Климу ни слова, – еще раз предупредил Сенька. – Иначе я сгорел, как швед под Полтавой.

– Можешь положиться. Секреты беречь умеем.