Черная невеста

Пока она ждала в коридоре, в голове успело родиться с десяток причин, почему она здесь. А еще Флоренс очень переживала за Бенджамина. О чем они говорили? Что Бенджи натворил, раз дядя Оливер так строго с ним держался и выставил Флоренс за дверь?

Дядя задумчиво почесал подбородок: на коже проступала щетина, совершенно немыслимо, потому что он следил за своей внешностью и всегда был гладко выбрит, опрятно одет. И обычно не курил в кабинете так часто и много, чтобы запах табака начал бить в нос.

– Не знаю, должен ли я благодарить тебя или придумать тебе наказание, – лорд Силбер сказал это задумчиво, рассматривая племянницу каким-то новым взглядом. Глаза у него были воспаленные, как у человека, который мало спал или провел несколько часов за чтением.

– Дядя, я очень сожалею о том, что случилось за ужином! – выпалила Флоренс.

Если быть честной, а в ночной темноте Флоренс определенно была честна сама с собой, жалко ей было себя. На лорда Маккензи Флоренс злилась – и очень удивилась, обнаружив в себе эту злость. Все-таки в обители Святой Магдалены послушниц и помощниц сестер учили смирению, милосердию и состраданию. Но к лорду Маккензи Флоренс сострадания в себе не нашла.

– Я верю, что ты сожалеешь, – хрипло ответил дядя. – Но не виню тебя. Моей жене следовало тщательнее продумать расстановку стульев. И не сажать глупую девчонку напротив болтливого бездельника.

– Вы про лорда Дугласа? – осмелилась спросить Флоренс.

– Про него. – Дядя встал, и опять одна его рука сжалась в кулак. – Нельзя не пригласить сына третьего городского судьи на званый ужин, о котором кое-кто сболтнул при нем, но речь не о том. В общем, мисс Голдфинч, я не хотел бы, чтобы в этом доме лишний раз вспоминали вашего отца. – Лорд Силбер одернул штору, впуская в кабинет яркое солнце, и болезненно сощурился. – У меня есть причины не любить его.

Щеки Флоренс вспыхнули, а ладони похолодели.

– Но я не позволю никому говорить, что дочь моей сестры – что-то вроде паршивого щенка-смеска!

Флоренс вздрогнула, словно ярость, с которой это было сказано, направлялась против нее.

Значит, дядюшка знает.

Пришлось вытереть руки о юбку, потому что ладони покрылись холодным потом. А еще на глазах выступили слезы: дядя впервые защищал ее вот так, открыто! Раньше он на любые жалобы отмахивался: сама виновата, таковы правила, думать нужно было раньше, и вообще! Со временем Флоренс смирилась с тем, что единственный в мире взрослый, связанный с нею кровными узами, никогда не полюбит ее как родную дочь.

А сейчас ей показалось, что это возможно.

– Лорд Маккензи оказался ненадежным партнером, – продолжил дядя Оливер уже спокойнее. – Я не буду посвящать тебя во все подробности нашего разговора, но скажем прямо, дорогая племянница: ты и твой батюшка, не к месту упомянутый его сиятельством лордом Эдвардом Милле, помогли мне разоблачить эту старую пронырливую крысу!

Лицо лорда Силбера стало одновременно злым и довольным, словно ему принесли вести о безвременной кончине злейшего врага. Флоренс шмыгнула носом.

И правда – показалось.

– Не стоит плакать, Флоренс. – Дядюшка потрепал ее по плечу, возвращаясь за стол. – Я не простил Лайонеллу обиды, которую он нанес моей семье. А для тебя у меня есть хорошая новость.

Дядя покопался среди бумаг, книг и свитков, которые лежали на столе, и вытащил конверт – плотный, кремового цвета, с золотистым узором по кромке, он не был запечатан.

– Я постарался, дорогая племянница, выбрать тебе в мужья того, кого сам считал достойным, и получил позорный щелчок по носу. – Дядя протянул Флоренс конверт. – У меня, конечно, есть еще два шанса, но посмотри сама: судьба решила улыбнуться тебе!

Он глядел на нее с ожиданием, как на ребенка, которому вручили подарок и теперь ждут реакции, и Флоренс открыла конверт. Гербовая бумага, идеально подходящая по размеру, тоже была украшена золотистым узором. Это оказалось письмо от леди Имоджены Милле лорду Оливеру Силберу как к главе семьи, а к нему шли шесть плотных карточек-приглашений и еще одно письмо, не такое официальное, для Флоренс Голдфинч. Незапечатанное – чтобы старший родственник мог прочитать и убедиться, что бумага не хранит ничего предосудительного.

Мисс Голдфинч, мое неуместное любопытство, по-видимому, доставило Вам неприятности. Я крайне сожалею о том, что затронул в разговоре тему, которой не должен был касаться, и расстроил Вас. Первое впечатление нельзя произвести дважды, но прошу: дайте мне шанс исправиться и доказать, что я приятный сосед за столом и почтительный, интересный собеседник.