Черная осень

– Чего ж тебе еще надобно, собака? Женись, хороняка, князь отпускает ее!

Роль Ивана Васильевича приятелю удалась. Даже голос был вполне себе яковлевским.

– Тьфу на тебя! Ген, выясни мне про нее все, а? Кто, что, откуда…

– Ты что – абы кого в дом притащил?

– Не то чтобы… Кирюха предыдущую училку сожрала, я ее под мышку и в агентство. А там мне эту девчонку и выдали. Вроде моль бесцветная, никакущая, а поди ж ты! Я как посмотрю, аж жутковато становится. Как взглянет – мороз по ж… бежит до…

– Ишь ты! А что ты вообще о ней знаешь?

– Маловато. Училась на биолога, кажется, жила с отцом, есть сын – в больнице.

– Ладно, порасспрашиваю. Но ты будь осторожнее.

– Ген, я вообще не предполагал, что она задержится. Думал, Кирюха ее за два дня на… – и выкинем. А я бы пока подобрал кого понадежнее…

– У меня есть отличная кандидатура. Отставной майор спецназа.

Борис Викторович послал друга… в отставку.

– А тут понимаешь – пришла и начала всех строить. Кирюха за ней… ну, не хвостиком ходит, но заинтересовалась. Что дальше будет – не знаю, посмотрим. Но знать надо, раз так.

– Выясню я тебе все про девочку, выясню.

– Заранее спасибо. Документы сейчас скину по ватсапу.

– Давай.

Борис Викторович сунул телефон в карман и повел носом.

Пахло в машине так… здесь так никогда не пахло. Обычно Борис Викторович вдыхал запах дорогого парфюма и моющих средств, кожи и металла. Но не сейчас.

Ланч-бокс источал такие ароматы, что хотелось открыть его – и слопать все сейчас. Только вот не лезет уже.

– Роман, тебя хоть накормили?

– А то ж! Анна Петровна на всех готовила! Да ловко так…

– Она тебе нравится?

Роман пожал плечами.

– Сложная она. Вроде и живет чуть не в трущобах, и одета небогато, а иногда как глянет – мороз по коже. Вот другие, не в пример ей, и парфюмом поливаются, и одеты от версачей, а все равно – крестьянки.

Борис Викторович узнал в этом описании Лизу и хмыкнул.

– Не наглей.

– Что вы, Борис Викторович! Я бы и не посмел…

Хозяин покачал головой, но спорить не стал.

– Говоришь, сложная?

– Да. Как она держится, как говорит, как смотрит – ощущение… знаете, такая девочка из хорошей семьи. Из очень хорошей.

– Понятно. Ладно, будем посмотреть дальше.

* * *

Анна проводила взглядом работодателя и повернулась к Кире.

– Ну что – первое занятие? Надо определить, что и сколько есть в кладовке, составить список, а потом решить, что мы будем готовить, на сколько человек, что докупить…

– Так сложно?

– Дом вести вообще сложно. Роза Ильинична отлично справляется, – польстила домоправительнице Анна. Хотя и видела огрехи, недочеты… Ее-то учили! А тут хоть и талантливая и педантичная, но самоучка! Спасало то, что дом – не полноценное поместье, там бы сложнее было.

А во времена Анны хозяйка была кем-то вроде менеджера в современном отеле. Здоровущем, кстати. И менеджер этот находился в состоянии регулярной беременности – родов – кормежки – воспитания… Рехнешься! И никакого декрета!

Роза Ильинична покивала.

Не то чтобы ей нравилось такое вторжение в ее дела, но пусть лучше девчонка делом займется, чем пакостит и шкодит! Опять же, ее бабке такое бы понравилось. Точно.

Кира подумала, потом вытащила айпад – и девушки отправились по кладовкам. Сталин составил им компанию.

А вдруг?

Вдруг в кладовке живет бука? И как выпрыгнет! Как нападет!

Буку он еще не кушал! Только крысу… опять же, вдруг хамон неровно висит? Надо помочь, проконтролировать…

Русина, поместье великого князя Гавриила Воронова

Политика – это искусство компромисса.

И находить эти компромиссы надо с людьми, которых с радостью бы на колбасный фарш переработал.

С восторгом бы!

А – нельзя.

Они нужны, они полезны… в данный момент. Поэтому можно утешать себя мыслью, что когда этот человек перестанет быть нужным… в политике нет друзей, но есть интересы, не так ли?

Вот тогда он и узнает, где зимуют раки. Отправившись под лед.

А пока…

Терпеть.

Другого выхода нет.

Вот и сидели в одной комнате два человека, которые при других условиях оппонента бы зубами загрызли. Пили вино, улыбались – и мечтали.

Жом Пламенный – о взрыве. Хорошем таком, чтобы уши на крыше, а ноги на фонаре… и кишки, кишки веером по улице!

Князь Гавриил – о виселице. С подставленной колодой, чтобы подольше мучился, подонок!

Каждый в меру своей фантазии. Но улыбались они друг другу вполне мирно. И даже с неким взаимопониманием.

– Что скажете, жом Воронов? – Жом Пламенный улыбался. Вежливо так…

– Что я могу сказать? Вы прос…ли все что могли, – не по-княжески отозвался Гаврюша. – Так и неизвестно, кого мой братец объявил наследником?

– Пока – нет. Есть предположения, что уцелел кто-то из его дочерей, но…

– Бабу – в наследницы?

– В истории бывали такие случаи, разве нет?

Гаврюша скривился.

– Бывали. Но там есть вполне определенные условия, жом.

– Прошу вас поделиться ими со мной. Подозреваю, что без знания этой информации мы совершим много ошибок, – жом Пламенный был сама любезность.

Гаврюша кивнул. Покривился, помолчал какое-то время, а потом неохотно начал говорить.