Черная пантера из Шиванипали

Заповедник диких животных Казиранги занимает одну из последних нетронутых и незаселенных травянистых областей долины Брахмапутры. Его территория простирается примерно на 25 миль вдоль южного берега этой огромной реки, на север от гор Микир, в самом центре Ассама. Это был рай для охотников и браконьеров, пока в 1908 году местные власти не спохватились, что носорогов осталось не более дюжины.

Сначала Казиранга была объявлена заказником, запретным для охоты. В 1926 году она стала «заповедником для дичи». И наконец, в конце 40-х годов Казирангу официально переименовали в «Заповедник для диких животных», так как само слово «дичь» относится только к зверям и птицам, на которых охотятся в спортивных целях и ради мяса, тогда как термин «дикие животные» охватывает всех животных и предусматривает их охрану.

В начале 30-х годов Казиранга была «закрытой книгой», чем-то вроде Terra Incognito. Лесной департамент не обращал на нее никакого внимания, и в общем она была совсем заброшена. Помню, что в 1934 году я добивался разрешения посетить заповедник и получил малоубедительный отказ Британского лесного департамента. «Никто не может проникнуть туда, — говорилось в письме. — Это сплошное болото с массой пиявок, даже слоны не заходят туда». Но вскоре после этого генеральный инспектор лесов А. Дж. В. Милрой решил покончить с браконьерством, столь широко развитым в Казиранге, и открыть заповедник для посетителей.

Мне пришлось как-то беседовать с работником Лесного департамента, которого первым направили в Казирангу в середине 30-х годов. Он рассказал, что около каждого бхила (маленького озерца) были раскинуты лагеря браконьеров, на территории заповедника валялось до 40 трупов носорогов с вырезанными рогами.

В 1938 году, когда Казиранга открылась для посетителей, я отправился туда одним из первых. Со мной были двое друзей и один местный работник. Мы видели много интересного, разъезжая на двух ездовых слонах. При первой встрече с носорогами причудливые очертания их тела и «панцирь» вызвали во мне ощущение, что это какие-то невероятные доисторические животные. Для защиты у нас были с собой винтовки, но вскоре практика ношения оружия для самозащиты в заповедниках изжила себя, и с тех пор, бывая в заповедниках Индии, я никогда не имел при себе оружия.

В то время носороги, еще не привыкшие к посетителям, часто бросались на людей: им казалось, что человек посягает на их убежище. И слоны тоже еще не были выучены хладнокровно относиться к нападению носорогов. Инстинкт подсказывал им, что лучше всего при встрече повернуться и бежать; полностью разделяли это чувство и погонщики, и в результате дело часто кончалось паническим бегством через высокую траву. Помню одну из своих записей в книге посетителей: «Дважды подвергались нападению носорога, и всякий раз слоны от него удирали».

Через несколько месяцев мои друзья поехали в заповедник. К этому времени носороги уже более или менее привыкли к посетителям. Заплатив деньги за вход в заповедник и за ездовых слонов, они сделали запись: «Разочарованы. Подверглись нападению только со стороны администрации!»

Теперь носороги, обитающие в районах, часто посещаемых людьми на слонах, «хорошо воспитаны» и нападают редко. Исключение составляют самки с детенышами. Но в тех уголках заповедника, куда визитеры редко заглядывают, нападение носорогов не исключено. Впрочем, слоны теперь ведут себя спокойно, да и носороги редко доводят свое нападение до конца. Почти всегда они резко останавливаются на полпути, поворачивают назад и потихоньку убегают, недовольно похрапывая.

В очень редких случаях, когда носорог все же хочет поразить ездового слона или пешего человека, рог как оружие он не пускает в ход. В отличие от африканского сородича индийский носорог вместо рога пользуется крупными резцами верхней и нижней челюсти, особенно нижними, и кусает жертву, резко вскидывая голову. Благодаря этому нижний, ближайший к жертве резец часто наносит всего одну глубокую рану, именно она и создает ложное представление о том, что нанесена рогом. У африканских носорогов челюсти короче, и таких мощных резцов, как у индийских собратьев, у них нет.

Более того, мне никогда не приходилось слышать, чтобы дикий индийский носорог, подобно африканскому, точил рог. Поэтому, если в зоопарке вы видите, что индийский носорог трется рогом о стену или о прутья железной решетки, это означает, что его беспокоят паразиты и он трется рогом, чтобы унять зуд. Ралф Грейэм, помощник директора Брукфилдского зоопарка в Чикаго, первым обратил на это внимание, и ему удалось отучить пару своих индийских носорогов от этой привычки, прикладывая им к рогу лепешки из грязи, предварительно обработанной специальными средствами, уничтожающими паразитов. После этого лечения носороги перестали тереться рогом, и он начал расти правильно.