Черная Пасть

- Больше - чувство юмора!.. Смешно наблюдать, когда человек от себя начинает что-то прятать, а еще большее юродство, когда пытается показать другим... что он этого не делает. - Сергей нагнулся, выдернул из песка оголенное ветром, но еще живое корневище черкеза, невидимого поблизости, и с силой ударил по каменной махине, разделявшей друзей как волнорез. - Помнишь, Игорь, как один мудрец наблюдал человека наедине с самим собой? Чудак ловил солнечный зайчик, а другой - заставлял ходить пустые валенки... Смешно? Не очень... Человек никогда не бывает совершенно один... С ним всегда совесть. Когда я заметил тебя, Игорь, за накрахмаленной, с переломом поперек, занавеской...

- То увидел, как моя совесть показывает тебе пальчиком на фиговый листок?

- Не совсем так, Игорь Маркович! Совесть твоя была в то время... в заношенной и грязной, соломенной шляпе, которую держал Мамраз.

- Врешь ты!.. В шляпе была гадюка...

Игорь Завидный с болезненной гримасой на лице вынес из-за спины правую руку. Пальцы на ней были скрючены и туго сведены судорогой. Он с улыбкой поморщился и ударил скрюченной, неподвижной кистью по колену... Послышался сухой хруст и жалкий, удушливый смешок со всхлипом...

С моря шел тяжелый клыкастый вал. Можно было еще успеть отпрыгнуть, отскочить от надвигавшейся громадины, спрятаться за каменный редут. Но ни Сергей, ни Завидный не двинулись с места.

* * *

Шквал наступал без ветра, боковой, в обход гранитной гряды. И вдруг послышался гул. Не остров ли Кара-Ада гудел вековечным колоколом?!.

 ... За пирсом, возле тихой, ракушечной отмели неожиданно повстречался Сергею директор Чары Акмурадов. Они сошлись и молча постояли на берегу, глядя в беспокойный перебор волн. Светлые, серебристые облака с легкой звенью проплывали над хмурой и гладкой глыбой Кара-Ада. Луна стояла прямо над маяком, и свет ее в маячных огнях казался почти синим и каким-то пыльно и оседающе сухим, безжизненным, тогда как лучи маяка источали живой, трепетный свет, и море бережно перекладывало его с волны на волну, стараясь проторить запоздалым пловцам ночную дорогу. В порту отбили склянки. Из поселка по ветру долетали смех и музыка.

- Купаться не думаешь? - спросил Чары Акмурадов. - Мне переобуться надо. Чокои свои модельные песком засыпал.

- Купайтесь, - ответил Сергей Брагин, присаживаясь на обломанную якорную лапу. - Я покараулю...

- Тебе доверю караул. - Чары Акмурадович присел на борт старой шлюпки, заваленной слежавшимися песком и сухими водорослями. Посматривая из-под приспущенных бровей, старый пограничник Акмурадов осторожно заметил: - А ты, Сергей, и вправду сейчас чем-то на караульного похож. Только не пойму: в наряд собрался или из дозора возвращаешься?...

Сергей молчал, догадываясь, что Чары Акмурадову уже известно не только про гадючью находку в чемодане заезжего торгаша, но и о разговоре и стычке Брагина с Игорем Завидным.

- Молчишь? - неожиданно спросил Акмурадов. - Как знаешь. Мне Фалалей Кийко мимоходом кое-что порассказал. Про остров и чемодан... Не зря ведь этот дядя даже днем - с фонарем!..

Луна поплутала в облаках и пропала в их потемневшей пучине, а маячные прострелы на море стали видней и острее.

- Я тоже видел бакенщика у гостиницы, - вспомнил Сергей, крепче оседлав массивную якорную лапу. - Потом он даже пытался что-то сказать... Я спешил.

- Умение слушать, говорят, признак ума.

- Согласен, но в Завидном и во всем другом я сам желаю разобраться. - Сергей начинал горячиться. Он встал, и, шагнув к воде, наступил на широкий павлиний веер подкравшейся волны. Попрыгал на песке и подсел к Акмурадову в засыпанную шлюпку. - Чары Акмурадович, я вижу - вы хотите мне что-то сказать!.. - Серьезный, даже встревоженный вид старшего товарища настораживал Сергея, но он не посмел допытываться, понимая, что в разговоре, начатом не по своей воле, благоразумнее помолчать.

- Когда обдумаешь все это, тогда сам первым заговоришь, Сергей Денисович. - Отколов от борта шлюпки гнилую доску, Акмурадов бросил ее в темноту.

23

Неделя прошла тяжело, громоздко и раскатисто, как грозовая туча. И если бы эта туча изошла громами, обрушилась ливнями и выпалила всю свою скрытую зарядность, то не было бы тягости от минувшей бури. Но в том-то и дело, что туча хотя и разразилась непогодой, нашумела, но не выказала всей силы и спрятала в могучей утробе и громы и молнии. В любой момент гроза могла грянуть с еще большим ожесточением. В этом Сергей Брагин не сомневался, и потому хотелось осмотреться, подумать над тем, что унесла и что оставила грозовая неделя.