Черная Пасть

Что творилось в душе старика, никто не знал, и вся команда думала, что Ковус-ага отправит мальчишку с встречным танкером в Красноводск. Радист нетерпеливо выстукивал пальцем у себя на лбу заученные знаки морзянки, выжидательно посматривая на молчаливого и как бы растерянного капитана. Танкер подходил все ближе, сего борта приветственно махали руками и фуражками, что-то кричали, видимо, ожидая ответа на свои позывные. Вот встречные корабли поравнялись, с минуту словно постояли на одном месте и начали медленно расходиться.

- Передай, - крикнул Ковус-ага радисту, - спасибо скажи, попутного ветра! - Ковус-ага застегнул парнишке пуговицу на курточке и вернул компас. - Просигналь, радист, что у нас все в порядке. Полный вперед!..

Мамраз с пониманием подмигнул радисту и направился к своей машине, а старый веснушчатый и плешивый матрос, заигрывая с Мурадом, изловчился и дал ему отрывистый и резкий подзатыльник, чтобы брезент не трогал над тюками. Потом костистый Фалалей Кийко поделился фронтовыми воспоминаниями.

- У нас на Первом Украинском был тоже сын полка. Ну и бестия, однажды у повара генеральский паштет слопал!.. С автоматом любил забавляться. Баловал его командир, а однажды снаряд в полевую кухню плюхнулся.. На этот раз ничего... Спасли парнишку. С пасынками одна возня. Неслухи.

Мурад стрельнул черными глазищами в конопатого наговорщика и сжал кулаки.

- Не хнычь, Кийко, где ты воевал? - не утерпел и не очень ласково спросил Мамраз. - Все ты скулишь, как будто заноза у тебя в пятке! Заведешь и - пошла в грязной мотне ковыряться. Светлого ничего не видишь, с заднего хода ко всему подползаешь.

- Эх, соколик! Повидал я на веку и страстей, и восторгов, и подвигов. Знал бы ты, сколько их - бессмертных героев я упокоил... От Волги до самого Берлина был бессменно в похоронной команде. Фрицы бомбят, долбают, стервы, а ты... гробы, значит, по всей форме чтоб были... И фуражечку каждому усопшему на грудь козырьком... Опять же все регалии и отличья. Ты вот орешь, а хоть раз рубашечку на остывшее тело натягивал? А где тебе знать, как это все происходит... Тут тоже, брат, технология.

- Уйди, Фалалей! - недружелюбно проговорил Мамраз.

- Не по твоему велению ухожу. Совсем с корабля списываюсь. Бакенщиком приглашают... Значит, нужен я еще в деле. С фонариком поплаваю. Ночь - она милей. Умеючи, можно и в ночах многое увидеть... Не ругайся зря, Мамраз, не все понятно с первого взгляда в жизни. Наруже одна глупость лежит.

- Берут тебя на Кара-Ада зря! Бакены должны светить, а не чадить. А от тебя какой свет?

Фалалей Кийко, словно не расслышал этих слов; улыбнулся, оскалив зубы, и поблагодарил буйного и шумливого моториста кивком. Многие не понимали солдата Кийко из похоронной команды...

- Законной пенсии выжидаю. Фронтовику что положено - отдай! О нас думают. Всегда будут думать. Одно слово - фронтовик. Вот гляди, - Кийко задрал рубаху и показал шрам вдоль ребер. - Законная рана. По всем правилам. Даже и не знаю, с какой стороны прилетела эта пампушка. Известно, мина - дура. Хрясть по ребрышкам каким-то железным ошметком. Пощупала под кожей...

- Опять же зря, - с нескрываемым пренебрежением сказал Мамраз.

- Как это понимать?

- Мину зря потратили!..

- Как тут, милок, угадаешь!.. - притворялся простачком Фалалей Кийко. - Вот героям, которых я упокоил, жить бы да жить, от геройской славы припек собирать! Так нет!.. - Кийко с неприятным хохотком указал рукой на парнишку около Ковус-ага. - А этот кудрявенький ангелочек шибко похож на нашего сына полка. Гляди-ка, так и влезет в душу старому баклану - Ковус-ага, как тот к нашему генералу! Тех-то, милок, обоих пришлось потом упокоить...

- Про самого генерала говоришь? - почему-то не поверил Мамраз.

- Обоих... Предал земле своими руками. Под салют, конечно, троекратно...

Мамраз так зло и так внимательно, изучающе посмотрел на конопатого Фалалея, словно видел его впервые.

- Уйди, Кийко. Не смотри так землисто и смрадно на них.

- На обоих?..

Отойдя на несколько шагов и по-прежнему вглядываясь в Кийко, обозленный Мамраз проворчал:

- Уйди, тухляк!

- Мне-то што! Не я подбираю подкидышей. Старому скомороху скажи. Разнежился.

Танкер прошел так близко от "Баклана", что была слышна тяжелая одышка машин и щемящий писк зуммера. Посигналили друг другу на прощанье и разошлись, как положено в море. За танкером летели кликуши-чайки, а старый баркас сопровождал один качкалдак с перебитым крылышком. Чем быстрее удалялся танкер, тем увереннее и светлее становилось лицо осмелевшего парнишки.

- Пуговицу надо пришить, дядя Ковус-ага! За такое нас классный руководитель наказывал, - сделал Мурад замечание бородатому морскому волку.- И брился он каждый день.