Черная Пасть

Упругие жилки узкоколейной дороги от морского причала сначала тянулись в рабочий городок, пройдя вдоль его улиц, они шли к пескам, рассекали надвое аул и вплетались в "узел" энергетики и транспорта Омар-Ата. Здесь была электростанция, вагонный парк, ремонтные мастерские. Отсюда рельсы узкоколейки и провода тянулись по барханистым, а кое-где и по гористым увалам: налево - в порт, направо - к соляным промысловым озерам, почти до самой бухты Куркуль, и рапозаборных насосных установок. Разъезженная шоссейка тяготела к железнодорожной ветке, вместе с ней по насыпи бойко вырывалась из Бекдуза, но дальше отклонялась на солончаковый выгон. От развилки более устойчивая колея бежала на аэродром, а вторая, разбитая и многоходовая, - мимо производственной площадки уползала к белесым буграм, за которыми скрывались озерные сульфатные прииски.

Мотоцикл несся по ленте солончаковой низины. На аэродроме кроме полосатого колпака с пойманным ветром и небольшого домика с радиомачтой не было никаких дорожных ориентиров. Посадочная площадка, раскинувшись по такыру от моря до лучистых бугров, казалась очень обширной. К одинокому, брюхатому "антону" неслась почтовая машина, а в противоположную сторону от самолета вприпрыжку убегала голенастая, одногорбая верблюдица. За ней увязался беленький верблюжонок на тонких, негнущихся ножках. Вдруг верблюжонок остановился около огромной и воркующей птицы из фанеры, поднял голову и принялся прыгать на одном месте. Мать тоже остановилась, с возмущением помахала хвостом и пошла назад, к глупышу, как будто знала людскую пословицу: большому верблюду положено ходить за маленьким...

- Кто-то прилетел! - перекрывая рев мотора, сказал Ягмур.

- Ты здорово подметил, Ягмур, - рассмеялся Сергей.

- Может комиссия, печь принимать?

- Утешенье слабое.

- А вдруг поможет?.. Ведь даже волшебная палочка о двух концах!

- Сошлются на какой-нибудь параграф, артикул, а это, как любит говорить Метанов, не имеет "обратной силы".

Ягмур выругался. На пыльной подушке дороги начал усиленно помогать буксующему самокату ногой.

После больших мытарств миновали песочную заставу. На твердой лобовине дороги Ягмур остановился, чтобы осмотреть задок у коляски, в которой колыхался Брагин. Ее все время забрасывало на выбоинах и песчаных высевках. Обойдя мотоцикл, Ягмур надел ветрозащитные очки, делающие его горбоносое лицо загадочным и очень фотогеничным, пригодным для любого детективного фильма. С пристрастием оглядев машину, по виду хрупкую и слабую, Ягмур остался доволен безотказным коньком-горбунком, выручавшим не раз в этих кромешных дебрях. Поправив очки, Ягмур тронул тихонько на изволок, направляясь к рапозаборам.

- Увязнем с печами, говоришь? - подзадоривал Ягмур Сергея. - А, может быть, рановато снимать эти самые... для купанья? Авось, уладится!

- Такие вот, как ты, божьи коровки, и мостят ад благими пожеланиями! Уладится?.. Ты давеча свою бабку Огульгерек вспомнил, а я дедом Павлом козырну, который рассказывал про невозмутимого, покладистого соседа: завяз горемычный в болоте. Телегу утопил, и ничего... не горюет. Держит нос по ветру. Вот и лошадь затянуло. Тоже - ничего!.. Ушел и сам по пояс, но не ропщет. Погруз до самой головы, вот-вот и макушка скроется в трясине, а он взглянул на чистое небо, на ясное солнышко и с умилением прошептал: "Спасибо, боже, хоть не чадно!.."

- Утонул, но до конца довольным остался! - расхохотался Ягмур, выбравшись из дорожной пыли на твердый солончаковый наст. - Вижу, твой яшули, Павел-ага сюит бабки Огульгерек!

- Смех - смехом, а из "антона" действительно вываливается какая-то тепленькая компания. Пришпорь своего горбунка! - Сергей надвинул на глаза соломенную шляпу и спрятался под слюдяным козырьком. - Неужели комиссия?

Газик помчался к самолету. Сергей прошелся пальцами по пуговицам темной крапчатой полурукавки, словно по клавишам баяна, со свистом вздохнул: - Ну, теперь наш Семен Семенович заворкует!