Черная полоса

Решительность, с которым прозвучал этот протест, охладила его пыл, он даже думал остановиться. Но Лилия напряглась, приподняла попку, чтобы он смог снять с нее трусики. Слова ее расходились с делом. Говорила она одно, а требовала другого.

Глеб не стал тащить ее в комнату. Настоящие мужчины не теряют время на такие мелочи. Да и эта девица готова была отдаться ему прямо на месте. Нижняя часть ее тела разместилась на пуфике, голову она уложила на обувную тумбу, спина осталась в подвешенном состоянии.

Глеб видел такое в каком-то порнофильме. Там немецкий сантехник лихо расчехлил хозяйку квартиры. А чем он хуже?

Трусики уже валялись где-то на полу, поэтому платье с девушки этот мачо стаскивать не стал. Он быстро избавился от собственных джинсов, притерся к источнику желаний, приноровился, втолкнулся и даже успел ощутить острый момент трения твердого в горячем и тесном.

Но сам толчок сыграл против него. Пуфик вдруг перевернулся. Лилия бухнулась на пол. Он навалился на нее, при этом больно стукнулся тем, чем не нужно.

– Хорошее начало дня! – как-то не очень весело проговорила Лилия.

Она поднялась, даже не думая оправлять платье, сняла вторую босоножку и прошлепала в гостиную. Глеб поплелся за ней. Там он все-таки стянул с нее платье.

Бюстгальтер она сняла сама, со скучающей улыбкой посмотрела ему в глаза и спокойно осведомилась:

– А дальше что?

– Все только начинается, – заявил этот кавалер и подтолкнул ее к дивану.

Она послушно села на него, но при этом закатила глазки, намекая на его несостоятельность как мужчины.

– Я тебе покажу, как надо родину любить! – сказал он, пристраиваясь к ней.

Но вдруг оказалось, что любовь к родине у него недостаточно крепка. Он пробовал добиться желаемого и так, и эдак, но в десятку больше попасть не смог.

Наконец Лилии надоели его бесплодные тыканья, она оттолкнула его, поднялась, глянула сверху вниз и сказала:

– Я уже увидела.

Она вышла из комнаты в ванную. Глеб остался сидеть на полу как оплеванный.

Лилия не заставила себя долго ждать.

– А чего ты такой грустный? – удивленно, с настоящим сочувствием спросила она.

Глеб пожал плечами. Не смог он блеснуть перед Лилией, не затмил Матвея. Очень обидно, конечно. Может, послать ее к черту? Это он умел.

– Я сама во всем виновата, – сказала она, подав ему руку. – Со скамейки свалилась.

– Бывает, – буркнул он, поднимаясь с пола.

Лилия усадила его на диван, прильнула к нему, мягко провела рукой там, где надо. Только вот смыслом это действие наполнить она не смогла, Глеб не ощутил в себе желанной твердости.

– Со всеми бывает, не надо расстраиваться.

Глеб вдруг поймал себя на мысли о том, что Лилия уговаривает его, как мама – обиженного сына. Она, как будто желая подтвердить это сравнение, прижала его голову к своей груди.

Сосок быстро затвердел под его губами, и это вдохновило Глеба. Лилия не могла быть его мамой. Он точно это знал. Поэтому то, что надо, затвердело и у него.

От Василисы несло таким перегаром, что хоть нос затыкай, но Матвей лишь улыбнулся, глядя на нее. Вчера она упилась в хлам, но ее можно было понять. Похороны родителей

– это не просто стресс, а смерть для психики. Ей нужно было где-то взять сил, чтобы воскреснуть, вот Василиса и нашла их на дне бутылки.

– Больше ни капли! – Она виновато посмотрела на него.

– Не зарекайся.

– Ну вот, ты уже назвал меня свиньей, – сказала девушка и вздохнула.

– Не называл.

– Если я поросенок, то можешь зажарить меня и съесть. Только не бросай! – Она сложила ладошки в молитвенном жесте.

– Тебя и без меня зажарят, – вспомнив о Рубахове, сказал он, тут же спохватился и добавил: – Если будешь плохо себя вести.

– Ты же сказал, что все будет хорошо.

– Сказал.

Матвей и сам надеялся на лучшее. Не зря же он организовал крутой наезд на Рубахова. Василиса, сама того не ведая, подыграла ему. Плохо ей стало, Рубахов из вежливости отвел ее в тенек.

Ей и не могло не стать плохо. Родителей она не могла похоронить. Пришлось Матвею побегать, везде успеть и при этом не засветиться. Ничего, справился. Он поставил бандитов под ружье, узнал, когда состоятся похороны, одно подогнал к другому. Вышло вроде бы не так уж и плохо.

Рубахов испугался не на шутку. Система безопасности у него сплошь в изъянах. Матвей мог пробить ее насквозь одним точным выстрелом. Даже снайперская винтовка не нужна, и пистолета хватило бы. Тем более что таковой у него уже имелся.

Он решил, что убьет Рубахова, откопает топор, выйдет на тропу войны и срежет с этого осла его мертвые уши. Парень не хотел этого делать, но видел, что придется, если Рубахов не возьмется за ум.

– И что, не будет хорошо? – Василиса села на кровать, прижала к груди край простыни.

– Не надо было говорить про наследство, – в раздумье сказал он. – Именно из-за этих денег все и произошло, а теперь может начаться заново. Короче, он их тебе не отдаст.

– Как это не отдаст? – Василиса возмущенно посмотрела на него.

– Обязательно что-нибудь придумает, чтобы не отдавать.

– Что придумает?

– Выведет активы и объявит «Ру-банк» банкротом. Тогда ты ему еще должна останешься, – проговорил Матвей и скривился.

– Так что делать?