Черная полоса

– Отказаться от своей доли, – совершенно серьезно сказал Матвей.

– Но так нельзя! – запротестовала Василиса.

– Мне нельзя было бы отказываться от этих денег, – заявил он. – Рубахов мог бы подумать, что мне страшно идти до конца. А если так, то я и сам не страшный.

– Там ведь не в деньгах дело, – сказала Василиса. – Если Рубахов убил моих родителей, то он должен за это ответить.

Матвей кивнул, закрыл глаза и откинул голову на подушку. Все правильно, убийца должен быть наказан. Более того, нужен превентивный удар. Но ему очень не хотелось убивать. Даже ради Василисы.

– Я, конечно, могу обратиться в милицию, но для этого нужны доказательства, – в раздумье сказала она.

– В милицию уже обратились. Я до сих пор крайний.

А еще Матвей бросил Лилию. Вдруг она ему этого не простит? Вдобавок он натравил на Рубахова поселковых бандитов, и это камень в его огород. Если Матвей заодно с ними, то и с Чистиком имел дела. Был тут и еще один неприятный момент. Он показал Пухнарю место, где похоронен Антоха. Если Матвей его туда определил, значит, он и убил.

Сколько таких камней. Если Рубахов скатит их с горы, то на голову парня обрушится лавина, из-под которой ему не выбраться.

– Ты до сих пор крайний, – сказала Василиса, соглашаясь с ним.

– Я тюрьмы не боюсь. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Мне страшно остаться без тебя.

– Мне тоже, – сказала она и легла ему на грудь.

– Ты меня дождешься?

Василиса оторвалась от него, села, мотнула головой и проговорила:

– Я завтра же пойду к Рубахову и откажусь от всего. Лишь бы только он оставил нас в покое. А за отца, за маму Бог ему судья! – Из ее глаз хлынули слезы.

Матвей обнял Василису, прижал к себе. Ему стало стыдно за себя. Он ведь нисколько не сомневался в том, что за убийством ее родителей стоял Рубахов. Как настоящий мужчина, Матвей просто обязан был наказать его за это, а вместо этого заключил с ним договор о мире.

Но договор этот шаткий. Рано или поздно Рубахов пойдет на обострение. Что ж, он сам будет в этом виноват.

Глеб был похож на кусок пластилина, который хотел быть гранитом. Он нарочно морозил себя изнутри, чтобы казаться таким же твердым и прочным, как тот же Матвей, но Лилию не проведешь. Она уже научилась мять этот пластилин, могла похвастаться успехом. Девица раскрутила Глеба на самый настоящий заграничный тур, почти две недели растапливала его на жарком солнце Испании. Было классно, ей хотелось еще. Но завтра у Глеба начинались занятия в институте.

– А ты почему никуда не поступаешь? – спросил он.

Осень завтра, а дождь за окном лил уже сегодня. Но это не страшно, главное, что в ее жизни светило солнце удачи. Отец Глеба чертовски богат. Стать женой его наследника – это ведь самое настоящее счастье! Она вцепилась в него зубами и своего ни за что не упустит.

– Так я уже отучилась.

– Я имею в виду в институт. Медицинский.

– В этом году уже поздно, давай на следующий. Ты же мне поможешь?

– А ты знаешь, что надо будет делать, если меня укусит змея? – спросил Глеб и загадочно улыбнулся.

– Куда?

– Туда.

– Может, вечерком?

Ей ничего не стоило сделать то, о чем он говорил, но ведь она же не «Скорая помощь», чтобы включать сирену по первому же требованию. Нельзя баловать мужчин, слишком много сладкого вредно для здоровья и вообще всей семейной жизни.

– Можно еще и с утра, – заявил Глеб.

– Это чтобы на студенток не тянуло? – Лилия улыбнулась весело, а глянула на него косо.

– Почему на студенток? Может, на преподавательниц?

– А Василиса у вас уже преподает? – не сдержалась она.

– Ревнуешь? – спросил Глеб и ехидно сощурился.

– Размечтался! – Лилия заставила себя пренебрежительно фыркнуть.

– Василиса пусть своему Матвею преподает. А меня наставлять будешь ты. – Голос у Глеба загустел, затвердел.

Лилию он обнял порывисто, цепко, без права на пощаду. Этот парень всегда становился жестким, как только разговор заходил о Матвее. Пунктик у него имелся на эту тему.

Матвея действительно мягкотелым назвать было нельзя. Он брал Лилию без разговоров. Не заставлял, не принуждал, просто прижимал к себе, когда хотел, и не было у нее сил ему отказать. Она и сейчас прижалась бы к нему с диким удовольствием.

Но ее к себе прижимал Глеб. Лилька решила не отказывать ему.

– Как они там без нас поживают? – спросила она, глядя, как он распоясывает ее халат.

– Да ничего, живут себе потихоньку.

– Живы-здоровы?

– А что с ними может случиться? Если только разбегутся.

Любовь бесследно не проходит. Возможно, укладывая Лилию на спину, он думал о Василисе. Она не хотела быть чьим-то заменителем, но ничего не сказала. Нельзя превышать лимит на истерику, иначе можно оказаться за бортом.

На ночь Лилька исполнила все желания Глеба, да и утром зарядила его хорошим настроением, чтобы не думал о своей Василисе.

Только за ним закрылась дверь, как появился его отец.

– Где Глеб? – не здороваясь, хмуро спросил он.

Его неприветливость интриговала и расстраивала ее одновременно. Но это не мешало ей улыбаться. А выглядела она вполне прилично, и причесалась, и накрасилась.

– Как это где? Сегодня же первое сентября.

– А ты, значит, Лилия?

– Ну да.

– Циркунова.

– Допустим.