Черная полоса

Вдруг у него большие проблемы? Может, он бродит по городу грязный и холодный, а помочь ему некому? Даже родной сын не торопится открыть дверь.

Наверное, и Лилия подумала в том же ключе.

– Ну, хорошо.

Но за дверью стоял Артур. Уникальная личность! Например, он мог одновременно жевать резинку и ковырять во рту зубочисткой, что сейчас и демонстрировал, уныло глядя на Глеба. Эта его кислая мина говорила сама за себя.

– Отца нашел? – спросил Глеб, заранее зная ответ.

– Пока нет, – переступая порог, с грустью, но совершенно без всякого раскаяния сказал Артур.

– А пришел чего?

– Так тебе же в институт надо.

– И что?

– Без охраны не вариант.

– Я уже давно должен быть в институте!

– Да?

– Два!

Артур сел за кухонный стол, щелкнул пальцами по сахарнице и заявил:

– Лучше три.

– На три кусочка заработать надо, а ты мышей не ловишь.

На кухне появилась Лилия. Волосы схвачены на затылке резинкой, длинный халат плотно запахнут. На Артура она глянула как на гостя, за которым совсем не обязательно ухаживать. Это перед отцом расстелилась бы скатертью-самобранкой. Артур же для нее был всего лишь телохранителем, причем не самым успешным. Тот же Матвей два раза его помял. Лилия это знала, но чайник все-таки включила и вареную колбасу из холодильника достала.

– Артур сам тут на всех приготовит, – сказал Глеб.

Халат у нее, может, и длинный, но наверняка надет на голое тело. Нечего Артуру пялиться на эту красотку и строить догадки на сей счет. Пусть делом занимается.

– Да, приготовлю, – косо глянув на Глеба, сказал охранник.

Лилия глянула на него с насмешливым удивлением. Дескать, а куда ты, соколик, денешься?

Глеб улыбнулся. Очень хорошо, что они понимали друг друга с полуслова.

Лилия поставила на плиту сковороду и ушла, глянув на Глеба с поощрительной улыбкой. Ей понравилась та его решительность, с которой он поставил охранника на место. Да и в постели ее избранник выглядел так же круто.

– Ты так и не сказал, зачем мне охрана в институте сдалась, – проговорил Глеб.

– Ведь Семен Александрович не просто же так пропал. Шумаков мог с твоим отцом решить.

Эта фамилия показалась Глебу знакомой, но все же он переспросил:

– Шумаков?

– Новокурский металлургический комбинат.

– Да, есть такой.

Новокурский металлургический комбинат считался чуть ли не самым ценным приобретением отца, но вместе с тем входил в разряд проблемных активов. Масштабное производство, прямой выход на зарубежные рынки, высокая рентабельность. А вот безусловного контроля над активами предприятия отец добиться не смог. Ему принадлежало пятьдесят с хвостиком процентов акций, но действующий директор владел блокирующим пакетом и вел свою политику вразрез с его интересами. Сместить Шумакова пока не получалось. Работа над этим велась, но вместе с тем нарастало и противодействие.

– Шумаков хочет комбинат под себя взять. Семен Александрович предупреждал.

– Шумаков уже давно на отца работает. Насколько я знаю, он предан ему, – сказал Глеб и пожал плечами, давая Артуру понять, что не уверен в своих суждениях.

– Отец твой с Улеевым долго работал, и что?

– И что?

– Ну, Улеев же того! – Артур закатил глазки к небесам.

– А отец здесь при чем?

– При чем.

– Хочешь сказать, что это мой отец Улеева заказал? – осведомился Глеб и нахмурился.

И слухи ходили, и сам он подозревал отца, но доказательств не было ни у него, ни у следствия.

– О таких делах не говорят. О них молчать надо, – сказал Артур.

– Вот и молчи.

– Да я-то молчу. А Улеева догадывается. И она, и Матвей этот Вересов. Он тоже вполне мог с твоим отцом решить.

– Как?

– Если ты не знаешь, то я тебе скажу, что твой отец кинул Василису, а Вересов с ней живет. Ему ее деньги нужны.

– Ну, может быть.

– Роза что-то знает.

– Какая роза? – не понял Глеб.

– А та, с которой твой отец шипы сорвал. Он к ней не просто так ездил, – сказал Артур, ударил яйцом о край сковороды, и оно зашипело на ней.

– Чего? – вскинулся Глеб.

– Ну, я свечку не держал. Может, они там друг другу сказки читали. На ночь. Днем. Твой отец в очередной раз к ней поехал. Больше его никто не видел. Роза говорит, что да, был, но уехал. Но как-то неубедительно у нее выходит. Может, уехал. Или же нет. В первом случае Шумаков мог его подрезать, во втором – Вересов. Дом там плохой. Я говорил Семену Александровичу, что не надо туда ездить.

– Зачем же ты тогда его отпустил? – с недовольством спросил Глеб.

– Так ты же знаешь, если он сказал, что надо, значит, надо. – Артур стоял к нему спиной, но все равно повернул голову так, как будто взгляд отводил.

– Ты его прозевал.

– Ну, может быть.

– Ты его прозевал!

– Прозевал, – согласился Артур.

– И меня прозевать можешь.

– Так я же здесь, а пацаны в машине.

– Какие пацаны? Я не понял, вы охрана или банда?

– Ничто человеческое, как говорится, нам не чуждо. Но мы не банда.

– А отца прозевали, как шпана уличная. Зачем вы мне такие нужны?

– Дело в том, что мы слишком много знаем, – буркнул Артур, выключая огонь под сковородой.

– Что вы знаете? – хмуро осведомился Глеб.

Не было у него желания становиться жертвой шантажа, а именно это Артур и мог ему организовать.