Черная повесть

Сначала всё было хорошо. Когда мы устроили привал, Тагеров вёл себя тихо и смирно. Он отошёл в сторонку и расположился спиной к нам на полусгнившей поваленной осине. Потом, через некоторое время, он вдруг резко вскочил, широко расставил ноги, крепко сжал кулаки, воинственно развёл руки в стороны и, обращаясь к лесу, прокричал:

– Ну, где ты есть, тварь? Выходи, поговорим!

Мы с Ваней и Юлей подняли глаза и недоумённо посмотрели на него. Алан продолжал бушевать. Он поднял кулаки до уровня груди, принял бойцовскую стойку, втянул голову в плечи и стал бегать по кругу туда-сюда.

– Хозяин тайги, говоришь? Ну, появись, посмотрим, чего ты стоишь! Сейчас я с тобой разберусь!

Мы испуганно переглянулись.

– Глюки, – прошептал Попов.

– Да он же натуральный шизик, – заметила Патрушева. – Вот те на! Никогда за ним такого не замечала.

– Тут дело в другом, – вмешался я.

Я хотел рассказать им про «соду», которая, очевидно, и была причиной столь внезапно вспыхнувшего в нём бешенства, но не успел. Алан повернулся к нам, и мы смолкли.

– Ну, а вы чего расселись? – крикнул он. – Чего вы ждёте? Вы надеетесь выйти отсюда живыми? Хренушки! Хозяин тайги нам этого не даст. Мы останемся здесь навсегда! Мы скоро все подохнем!

– Ничего ему не отвечайте. Молчите, – прошептала Юля.

Мы опустили глаза, чтобы не глядеть на нашего обезумевшего спутника. Но я при этом не переставал украдкой за ним наблюдать. Тагеров не успокаивался. Ярость в нём только усиливалась. Она переросла в настоящую истерику. Краешком глаза я заметил, что его взгляд устремился на Патрушеву. Он был тяжёлым и пронизывающим. Так обычно хищник смотрит на свою жертву, когда готовится на неё напасть. Брови Алана сдвинулись к переносице, ноздри воинственно раздулись, на его скулах заиграли желваки.

– Ты этого хотела? Ты специально нас сюда завела?

Юля сжала губы. Мы замерли и напряжённо ждали, что последует дальше. Следующая выходка Тагерова заставила нас стремительно вскочить. Алан схватил топор и стал угрожающе приближаться.

– Убью! – прорычал он.

Патрушева побледнела и принялась отступать. Тагеров продолжал надвигаться на неё. Медлить было нельзя. Я бросился вперёд, сбил Алана с ног и навалился на него всей тяжестью своего тела. Но Тагеров превосходил меня в силе. Он сбросил меня с себя. Топор завис надо мной. Я инстинктивно выставил руку вперёд и закрыл глаза. Я не сомневаюсь, что Алан меня бы убил. Весь его звериный вид красноречиво свидетельствовал об этом. Но меня снова спас Попов. Он подкатился под Тагерова, и тот, взмахнув руками, рухнул на спину. Навалившись на него вдвоём, мы сумели прижать его к земле. Пальцы его руки разжались, и я, наконец, смог отбросить топор в сторону. Изловчившись, я достал из кармана бечёвку.

– Переворачиваем! – крикнул я Ване.

Через некоторое время Алан оказался на животе. Он сопротивлялся изо всех сил. Его широко раскрытый, как у только что пойманной рыбы, рот издавал булькающие звуки, напоминавшие шум засорившегося водопровода. С превеликим трудом, но нам всё-таки удалось крепко связать его запястья. Осознав, что он побеждён, Тагеров затих. Связав на всякий случай ему ещё и ноги, мы с Поповым поднялись, подошли к поваленной осине и, тяжело дыша, уселись на неё. Юля расположилась рядом.

– Спасибо вам, – сказала она и заплакала.

– Никогда не думал, что мне придется усмирять психов, – усмехнулся Ваня.

– Это не шизофрения, – возразил я, и рассказал им про «соду».

Патрушева и Попов сначала не поверили. Но когда я, подойдя к Алану, вытащил из его кармана обёрнутый полиэтиленом коробок, и дал им его осмотреть, они понимающе закивали головами.

– Тогда всё сходится, – резюмировала Юля. – Я где-то читала, что действие наркотиков на голодный организм подобно озверину. Вот он и сбрендил.

Я взял коробок со всем его содержимым, отошёл в сторону и со всего размаху зашвырнул его в кусты. Тагеров продолжал неподвижно лежать на земле. Его спина вздымалась от частого дыхания. Заморосил дождь.

– Я вот что думаю, – проговорил Ваня, кивая на Алана. – А не он ли это на самом деле убил Лилю? Ведь именно он тогда с ней оставался. Времени у него было достаточно. Рядом никого не было.

– А след? – возразил я.

– След можно подделать, – заметила Патрушева. – Идеальный способ отвести подозрения от себя и перевести стрелки на какого-нибудь несуществующего Снежного Человека.

Она обхватила голову руками и принялась сокрушаться:

– Это я во всём виновата. Я же подстроила так, чтобы они остались одни. Я хотела их помирить.

– Да хватит тебе. Ты тут совершенно ни при чём, – принялся успокаивать её я.

– Но кто тогда убил Сергея? – задумчиво произнёс Попов. – Это сделал точно не Алан. Я в то утро всё время был с ним.

Воцарилась тишина.

– А ты точно уверен, что Вишнякова убили именно утром, а не накануне вечером, когда мы слышали его крик? – спросила Ваню Юля.

– Уверен, – ответил он. – Тело было ещё теплое. Если бы его убили вечером, то за ночь оно бы остыло.

– Пусть в этом разбирается милиция, – заключила Патрушева. – У неё это лучше получится.

– Дай Бог только до неё добраться, – чуть слышно пробормотал Попов.