Черная пурга

После сытной еды Дуське некуда было девать свои силы, и она, выйдя на середину комнаты, предлагала бороться. Никто не выходил помериться с ней силой, так как знали, что она сильнее. Тогда Дуська насильно вытаскивала Глашу на круг. Голодной и обессиленной девочке было не до борьбы. Она стояла молча, опустив руки. Тогда Дуська начинала дергать ее за одежду и руки. По комнате неслись крики, подбадривающие зачинщицу соревнований: «Дусь-ка! Дусь-ка!». Иногда Глаше хотелось схватить Дуську и повалить на пол. На короткую схватку у нее бы хватило сил, но она знала, что тогда на помощь сестре бросится вся ее родня. Шум прекращался только тогда, когда Глаша начинала плакать от обиды и бессилия. Такие сцены повторялись почти каждый вечер. Дуська находила удовольствие издеваться над Глашей. Она до такой степени портила ее жизнь и настолько утомила, что Глаша перестала разговаривать не только с ней, но со всеми детьми, проживающими в интернате. Ей сочувствовала Тамара Панкагир, но она не хотела открыто выступать против своих родственников.

После таких потасовок Глаша отправлялась спать на свое место на нарах около обледеневшей двери. Она всегда мерзла. У нее не было спального мешка из оленьих шкур, как у всех эвенков, а металлическая печь находилось далеко от двери. Перед тем как уснуть, она вспоминала село Идринское и русскую печь в доме Михайловых. Если раньше ей надоедало целыми днями сидеть на печи, то теперь она бы с радостью залезла на печь и улеглась на горячие кирпичи, подложив валенок под голову.

К Новому 1947 году готовились заблаговременно. Адам срубил в лесу стройную пушистую ель и установил в столовой. Ребята под руководством Кейны готовили украшения. Из цветных промокашек клеили цепи, вырезали зверей, к кедровым шишкам привязывали нитки. Под Новый год водили хоровод, пели песенку: «В лесу родилась елочка» и другие. Эвенки танцевали свои национальные танцы под сопровождение бубна. Своими ногами, обутыми в бакари, расшитые бисером, они делали красивые движения, напоминающие раскапывание снега оленями. Глаша даже не предполагала, что есть такие танцы. Она была счастлива. Ее недруга Дуську на время каникул родители забрали и увезли в стойбище.

В апреле прекратились морозы, дни стали длиннее, солнце светило веселее с небосвода, снег постепенно проседал под его лучами. После ночных заморозков по насту можно было ходить, не проваливаясь в снег. Глаша чаще стала гулять на свежем воздухе. У обессиленной девочки от постоянного недоедания часто кружилась голова, перед глазами появлялись розовые и лиловые круги. Она не принимала участия в потасовках и играх детей. Старалась уйти подальше от резвящихся ребят.

Накануне Первого мая она увидела несущихся по лесу оленей. Они мелькали между деревьями, приближаясь к фактории. Вскоре послышался веселый и радостный звон колокольчиков.

Больше десятка упряжек остановились около фактории. Ребята побежали встречать родителей. Только Глаше некого было встречать. Эвенки приехали забрать своих детей на лето в стойбища, сдать добытую за зиму пушнину и отовариться всем необходимым на Новой фактории.

В советское время, следуя закону всеобуча, для всех народов Севера действовало одно правило – обучать детей в интернатах. Родителей и близких они видели только на каникулах. Для получения среднего образования детям приходилось уезжать в крупные поселения. Обучение велось на русском языке, они теряли знание родного языка и связь с родной культурой. В результате ослабевали родственные связи и не передавались от старших к младшим выработанные веками навыки. Старшее поколение эвенков считало, что интернат делает из маленьких оленеводов городских лентяев. Подрастая, дети предпочитали оставаться в райцентрах. Не многие находили там счастье. Они стали забывать национальные традиции, терять связь с тундрой. К концу девяностых годов прошлого века оленеводством занимались только пожилые эвенки.

Эвенки – один из малых северных и малочисленных народов, его численность на территории России не превышает 35 тысяч человек. Они проживают на огромной территории от Енисея до Дальнего Востока. Их язык включен ЮНЕСКО в список исчезающих. Не многие эвенки могут полноценно общаться на родном языке. Между прочим, их язык обогатил русскую лексику. «Шаман» и «унты» пришли к нам от народа, который в старину называли тунгусами.

На фактории для приезжих стояли гостевые домики, но эвенки предпочитали жить в чумах. Глаша стояла в сторонке и наблюдала за людьми, возводящими чумы. Мужчины, одетые в парки с капюшонами из по оленьих шкур и подпоясанные ремнями с бляхами, снимали с нарт жерди и устанавливали каркас. На ногах бакари из камуса доходили до паха. На женщинах бакари, расшитые разноцветным бисером, сверкали на солнце. Головы были повязаны кашемировыми платками. На стоянке царили оживление и радость. Одна женщина подвесила на дерево люльку из бересты, в которой лежал ребенок.