Черная Пустошь

Под руки подвернулось оружие, он вцепился в него, встал на колени, затем, одной рукой удерживаясь за потемневшую, покрытую коростой ржавчины, изогнутую металлическую балку, выпрямился в полный рост.

Три сталтеха, видимо, выбравшиеся из подземелий уже после нанесенного Апостолом удара, стремительно бежали прямо на него.

Несколько лазерных лучей вспыхнули и погасли, разбрызгивая частицы расплавленного металла, – балку, за которую одной рукой держался сталкер, перерубило в двух местах, и он снова едва не упал, лишь чудом сохранив равновесие.

С трудом приподняв «ИПК», Апостол огрызнулся короткой очередью – одного сталтеха зацепило, крутанув вокруг оси, отбросив назад, но двое лишь увеличили скорость, несясь к нему.

Он попятился и открыл огонь, понимая: как только устройства накачки армганов нежити перезарядятся, ему несдобровать…

Целясь в головы, он допустил несколько промахов – после применения боевых имплантов силы возвращались очень медленно, а события, наоборот, разворачивались стремительно. Словно почувствовав затруднительное положение сталкера, оба человекоподобных механоида остановились – один вообще застыл, сканируя окрестности, а второй вскинул руки, соединяя трехпалые конечности в генератор СВЧ-импульса.

«Сейчас шарахнет…»

Апостол никогда не задумывался, как именно ему суждено умереть…

…Внезапно, сухо и отчетливо, щелкнул одиночный выстрел; сталтех, резко дернувшись, пошатнулся, попытался удержать равновесие, но не смог – в его голове зияла огромная дыра. Второй, мгновенно прекратив сканирование, стал резко разворачиваться, вскидывая обе руки с вмонтированными в них армганами, но тоже не успел – еще один беспощадный снайперский выстрел раздробил шейные позвонки твари, отделив голову от туловища.

Сверкнули, выжигая вишневые язвы в земле, два лазерных разряда – падая, обезглавленный сталтех все же разрядил оружие.

У Апостола от перенапряжения все плыло перед глазами.

Опираясь на импульсный пулемет, он с трудом повернулся, взглядом вычисляя позицию снайпера.

Оплавленная, накренившаяся к земле постройка техноса… Стреляли оттуда…

– Саид?

– Не дергайся, – ответил через мью-фон незнакомый голос. – Присядь.

Апостол подчинился. Не та ситуация, чтобы спорить.

Еще два выстрела громыхнули один за другим, поражая цели, находящиеся вне пределов видимости Апостола, затем среди оплавленного плетения автонов наметилось движение – сухопарый, жилистый, облаченный в обгоревшие лохмотья экипировки сталкер спрыгнул на землю.

Адепт Ордена пристально посмотрел на него, с трудом узнавая виденные лишь однажды черты.

Три месяца они с Саидом безуспешно искали этого человека среди отчужденных пространств Пятизонья, каждый день рискуя жизнью, теряя надежду на успех и обретая ее вновь.

Сталкер подошел ближе.

– Аскет, – сухо произнес он, протягивая руку, чтобы помочь встать обессилевшему адепту.

Апостол принял предложенную помощь, встал, а затем коснулся сенсора на запястье, поднимая бронепластины лицевого забрала шлема.

От того, как произойдет их встреча, какую эмоциональную окраску она получит, зависело очень многое. В каждом движении сталкера читались необратимые изменения, произошедшие с Аскетом со дня их последней встречи. Апостол понимал: изменилась не только его внешность, но и внутренний мир. Те скупые сведения, что удалось получить от Митрофана, давали лишь слабое, приблизительное представление о лишениях, пережитых этим человеком…

Сохранил ли он память о прошлом? Если да – то как оценивает все случившееся?

Дымчатое забрало боевого шлема с сухим щелчком встало на фиксаторы, открыв взгляду бледное лицо адепта.

Аскет невольно вздрогнул.

– Апостол?! – не поверил он своим глазам.

Несколько секунд они пристально, неотрывно смотрели друг на друга, пребывая в обоюдном немом замешательстве, невольно вспоминая те роковые часы, когда их однажды свела судьба.

Первым не выдержал Аскет.

– Ты же погиб… Тогда, в Сосновом Бору!..

– Жив, как видишь… – ответил Апостол. – Шрама убило, когда он пытался вытащить тебя с перекрестка, из-под огня «вертушек», а меня и Саида замуровало под обломками рухнувшего здания… Титановая Лоза нас нашла и вызволила. Она чуть-чуть тогда не успела. – Он вновь поймал взгляд Аскета. – Ты сам-то как, Егор? Когда обломки разобрали, тебя под ними не оказалось.

– Как выбрался, не знаю. Ты ведь помнишь, Паша, Шрам мой метаболический имплант ввел в форсированный режим. Те дни вообще из памяти стерлись. Очнулся уже здесь, в Пустоши.

– И что, до сих пор, – Апостол скользнул взглядом по изможденному лицу Егора, – так и живешь с форсированным имплантом?! Мы подумали, что торговец врет!..

– Не врет. Пару месяцев скитался, как зверь, потом постепенно научился справляться со скоргами.

– Ну, ты даешь, Баграмов… – Апостол лишь покачал головой. – Сам, без помощи мнемотехников?