Черная Пустошь

Дарлинг… Приемная дочь командора Хантера… Легендарная Титановая Лоза, лучший разведчик Ордена.

Конечно, для Апостола она – вне подозрений. Проклятие… Что же происходит?!

Егору всерьез казалось, что он сейчас сойдет с ума. И без того четыре года жизни, выпавшие из сознания, проведенные где-то вне пределов объяснимого, не давали покоя, возвращаясь вновь и вновь, терзая рассудок, напоминая, кем он был и кем стал, а как оценивать себя теперь, когда подле, буквально в паре шагов, валяются эндоостовы сталтехов, клейменных такой же голограммой?

Он понимал, подобных совпадений не бывает!

Сущность Аскета лишь хищно скалилась в ответ, предлагая незамысловатый выход: вырваться отсюда, избавиться от навязчивого общества адептов Ордена, жить, как жил, одним днем, не пытаясь что-то понять, не мучаясь никакими вопросами, но это уже не являлось решением.

«Всему существует разумное объяснение, но где и как его искать?!» – мучительно спрашивал себя Егор.

Мысли, тяжелые, темные, неслись по кругу, две личности, что умудрялись сосуществовать параллельно, внезапно потеряли непримиримую ясность позиций. Они неумолимо сливались в одно целое, окончательно возвращая к жизни капитана Баграмова, но не уничтожая опыт и способности Аскета.

…Апостол, рискнувший сказать ему правду, напряженно ждал.

Он сделал непомерно высокую ставку, пошел ва-банк, полагая, что Егор выдержит шок, под воздействием которого, возможно, из подсознания вырвутся воспоминания, наступит момент истины, и тогда фрагменты головоломки начнут складываться, обретая черты неведомого…

Говорят, что Орден – выше понятий добра и зла, а его адепты ищут истину в ее чистом виде, не оглядываясь на последствия вынужденных поступков.

Неправда.

Апостол только сейчас, глядя на Аскета, вдруг остро осознал, что ничто человеческое в нем не умерло.

* * *

Жутковатую, напряженную неопределенность ситуации внезапно разрушили возникшие в глубине тоннелей звуки стрельбы.

Треск очередей «ИПК», эхом отдающийся по мрачным подземельям, быстро приближался.

– Эй, ну помогите уже кто-нибудь! – Голос Саида, переданный через устройство мью-фона, стал для Егора той соломинкой, за которую уцепился тонущий в неконтролируемых эмоциях разум.

Все еще пребывая в состоянии запредельного внутреннего напряжения, Аскет мгновенно отреагировал на призыв сталкера, машинально активировав боевые импланты. Оружия – один автомат Калашникова на троих. За спиной тупик, с кем схлестнулся Саид, неизвестно.

– Не высовывайся! – резко приказал он Сафронову, обменялся колючим взглядом с Апостолом и внезапно пришел в себя, как будто в голове что-то переключилось.

За месяцы скитаний по черной Пустоши у него выработалось безошибочное внутреннее чутье: он знал, когда ему лгут, четко понимал, кто из сталкеров способен ударить в спину, позарившись на какой-нибудь артефакт, а кто – нет. И Митрофана, с его мелкими, корыстными помыслами, раскусил достаточно быстро, но в силу сумеречного состояния рассудка не придавал этому должного значения…

Во взгляде Апостола не читалось страха или отвращения, и это вернуло Егору ощущение реальности, твердой, надежной опоры под ногами, а приближающиеся звуки боя дали возможность выплеснуть переизбыток эмоций в мгновенном действии.

Сиплый выдох, прикосновение ладони к плечу, контакт металлизированных пятен, стремительное формирование боевого генератора, дробный, визгливый перестук уходящих на излет, рикошетящих пуль, болезненный вскрик Сафронова за спиной, силуэт Саида, высвеченный из сумрака короткими вспышками выстрелов, рывок Апостола, синие, ветвящиеся энергетические разряды, пронзившие воздух подземелий, – все слилось в коротком ощущении стремительной схватки…

– Аскет!

Рука Апостола остановила его яростный порыв.

Он с трудом отнял ладонь от металлизированного пятна на ключице, обернулся.

Мимо, пошатываясь, прошел Саид.

Тихо поскуливал раненный в правую руку Сафронов. Кровь капала на пол, растекаясь кляксами.

Саид прислонил к стене разряженный «ИПК», присел и, немного отдышавшись, произнес:

– Наверху бой. Технос сцепился вот с этими, – он кивком указал на эндоостовы двух низкорослых сталтехов. – Бьются насмерть. Механоиды словно озверели. Нежить прет со стороны тамбура, там еще боевые группы Ковчега нарисовались, попали под раздачу… В общем, бардак. Каждый сам за себя.

– Тебя кто преследовал? – уточнил Апостол.

– Технос. Механоиды. Никогда раньше таких не видел. На насекомых похожи. У них импульсные курсовые орудия и лазеры. Прижали, голову не поднять!.. Если б Егор разрядом не шарахнул, туго бы нам сейчас пришлось…

Аскет тем временем подошел к Сафронову.

– Зацепило? Покажи.

Тот со стоном отнял окровавленную ладонь от предплечья правой руки.

Рана оказалась неглубокой, так, чиркнуло вскользь, распоров кожу, но кровоточила обильно.

– Сейчас жгутом перетяну. – Аскет присел на корточки. – Только соберись, в обморок не падай. Жить будешь.

Сафронов лишь промычал что-то невнятное в ответ.

Наложив жгут, Егор обернулся.

– Паша, у тебя есть чем царапину перевязать?

Апостол достал из-за пазухи кусок чистой тряпки.