Черная радуга

— Только не повторяй мне байку о том, что каждый стакан убивает сто тысяч нервных клеток в мозгу. Что, отворяли черепушку после каждого стакана и считали? До чего современного человека легко обдурить цифрой! Скажи человеку просто: напейся и станешь идиотом, и он загогочет тебе в лицо. Но скажи: двести граммов алкоголя убивает в мозгу девяносто девять тысяч клеток, и он будет как баран повторять эту ослепительную истину. Это для слабонервных. Я знал людей, которые в рот водки не брали, а в мозгу не наскребешь и сотни толковых клеток.

В восточных глазах Искры навсегда залегла грусть. Так она и провожала его на поезд с этой неизбывной грустью.

После долгих розысков он получил наконец сообщение, что Лена находится в верховьях реки Бикин, на метеостанции в Улунге. Туда иногда летали самолеты или вертолеты, если случится что. Но ждать этого…

— Лучше всего добираться из селения Красный Яр моторкой, — сказал ему знакомый охотник. — Присоединись к промысловику… А пройти двести километров вверх по таежной реке — раз плюнуть. Только заломов берегись. Там немало потонуло…

СВЕТЛАЯ ПОЛОСА

Я пишу не об алкоголиках и не для алкоголиков, а для юношей, которые ищут интересной жизни и веселого общения, для тех, кого извращает наша варварская цивилизация, спаивающая их на каждом перекрестке. Я пишу эту книгу для здоровых нормальных юношей настоящего и будущего.

Джек Лондон

Я сидел в засаде на изюбра-пантача.

Залив изгибался дугой, и выхода его на Бикин я не видел. Ночь была темная, луна еще не взошла. Да и какая луна — косой огрызок, уж конец месяца. Вызвездило лишь. И смутно виднелись на фоне звезд ветви дерева вверху.

Стояла такая тишь, какая может быть лишь в заливе пантачей.

Ветхая оморочка[3] скрипнула, когда я пошевелился, по днищу ее перекатились палочки. Звук был чуть слышный, а казалось — барабанная дробь разнеслась над зеркальной водой. Что-то вздохнуло в густой траве.

Вот уже десятые сутки вдвоем с местным охотником мы идем в верховья Бикина на моторной лодке. А сейчас, сидя в заливе темной ночью, я мучительно размышляю и подбиваю бабки.

Итоги неутешительны. Еще раньше я инстинктивно почувствовал, а теперь ясно осознал, что столкнулся с грозным, коварным и беспощадным врагом. И вступил с ним в единоборство не на жизнь, а на смерть. Но оказалось, что это не только мой личный враг, а враг всего человечества. Я специально изучил вопрос, и меня охватил темный ужас.

Алкоголь. Откуда он взялся, почему к нему так тянутся люди? Да что люди — все живое. Там и сям в прессе были разбросаны сообщения, которые подавались как курьезные факты, — о пьяницах-слонах, пьяницах-свиньях, пьяницах-кошках и даже пьяницах-муравьях — трудяги при случае если дорывались, то забывали и работу, и родной муравейник… Но мне эти факты казались совсем не курьезными.

Начинают пить всегда почти насильно — по примеру, под давлением старших, по традиции, в компании, для закрепления знакомства, для общения, для взаимных излияний. Еще Джек Лондон верно заметил, что никто не начинает пить в одиночестве. Вот заканчивает алкаш часто в одиночестве, брошенный и преданный всеми. Те, кто настойчиво уговаривал его выпить первую рюмку, приобщиться к братству зеленого змия, толкал в пропасть, — где они? Возможно, еще злорадно показывают пальцами: вот до чего докатился, не умеет пить!

Никто не думает с завистью: мне бы стать таким! Помню, как один алкаш, бывший учитель истории, с гордостью говорил:

— Патриции Древнего Рима специально держали раба для пьянства. Он каждый день накачивался, ползал в грязи и пыли, а патриции воспитывали отпрысков: «Смотрите, дети, до чего доводит пьянство…» Ну, а я не патриций, — продолжал историк, — рабов у меня нет, вот и воспитываю детей на собственном примере…

В дурдомах я встречал многих удивительных людей, с которыми поучительно было беседовать на эту тему: свои теории, объяснения. Кое-что запомнилось. Мои мысли то и дело тревожно обращались к теории одного алкаша, который развивал ее шепотом в курилке, поминутно оглядываясь, причем смотрел не столько по углам, сколько вверх, и я так и не понял до конца: завернутый или деградант? Но когда-то был большим ученым…