Черная река (СИ)

- Кен’Меланнат и все, кто зимует в наших стенах, пусть услышат меня, - голос Миннэн не оглушал тех, кто стоял у самого дерева, но слышен был во всём замке – и Кесса не сомневалась, что даже в спальных залах Яймэнсы сейчас насторожились во сне. – Услышат и запомнят мои слова. Зима возвращается, и наступает её время, и мы, чья кровь теплее льда, уступаем место порождениям Хилменахара. Отныне будьте осторожны, когда выходите за стены Меланната, и когда зажигаете ночью огонь, и когда ваша кровь вскипает от радости или гнева. Куэсальцин и Кетт в эти дни оставляют нас, и все боги уходят на покой. Теперь тут властвует Хилменахар, а он – жестокий повелитель. Да устоят наши стены – и те, что возведены из камня, и те, что выращены из тёплой плоти!

Она подняла на ладони маленький уголёк, опавшие листья и рыбью чешую и бережно ссыпала их в узелок, а потом повесила его на дерево.

- И огонь, и вода, и земля проснутся в свой черёд, но сейчас – время сна. Пусть не покинут вас отвага и надежда…

…Кессе снился заснеженный берег – припорошенные серебром уступы, известняковые откосы под коркой льда, обледеневшие ветки Ивы, торчащие из-под снега там, где осенью был берег, а теперь вода и земля слились и исчезли под безжизненным белым покровом. Река спала, и прочный лёд тёмными пятнами выступал из-под снега. Ветер метался над обрывом, сметал снеговую крупу с ледяной брони, завывал в узких ходах зимней вентиляции – и стены пещер дышали холодом. Кесса сидела у окошка верхней пещеры, смотрела на уснувшую Реку сквозь узкую щель между зимней завесой и камнем, и в вихрях снежной крупы ей мерещились светящиеся тени, тонкие, причудливо изогнутые, шипастые и когтистые.

- Хаэй! – воскликнул кто-то над головой, и камень под Кессой закачался, едва не вытряхнув её из пещеры на снег. Она испуганно мигнула, и видения исчезли. Заснеженный Фейр сгинул. Над Кессой, удивлённо мигая, склонился авларин.

- А что ты тут спишь? Ты заболела?

- Н-нет, - странница выпала из кокона и уселась на ковры, пытаясь обрести ясность мыслей. – А вы чего не спите? Зимний Излом же был…

- А! Вот чего ты боишься, - усмехнулся авларин. – Ни одна ледяная тварь носа не сунет в Меланнат. После обеда будут занятия по магии, не пропускай их… и завтра на утреннюю тренировку приходи, а то Иллингаэн беспокоится. У него какая-то новая работа для тебя.

…«И правда, зима,» - думала Кесса, надвигая на уши шлем. Раскалённый воздух мохового леса, пропитанный влагой, удушливый, остыл так, что странница не удивилась бы пару изо рта и ледку на мокрых стенах. Вода оседала на холодных камнях, стекала по серебристым листьям и дощатым навесам, быстрыми ручейками сбегала к реке – и медлительная тёмноводная Карна разливалась всё шире, и впадающий в неё Нейкос переполнялся и подступал к замковому холму. «Не затопит нас тут?» - думала Кесса, с опаской глядя на чёрную воду. На волнах покачивались огромные пожелтевшие листья, покрытые тёмными пятнами, будто червоточинами. Страннице слышалось тихое шипение – едкий ливень хлестал поникшие кусты, разъедал листву. Ни одна его капля не попадала на стены Меланната.

«И только серебристый холг не растворяется в кислоте!» - с сожалением покачала головой Кесса, спускаясь со стены. Её ждала жаркая, тёмная и промокшая насквозь башня – дом древесных грибов. Кесса уже почти научилась не задыхаться, входя в неё.

Света в башне было мало – только то, что просачивалось с серого неба сквозь узенькие окошки под округлой крышей, и внизу царил влажный и душный мрак. Тяжёлые створки приоткрылись, едва Кесса ткнула пальцем в приколоченный к ним медный грибок, и тут же захлопнулись за её спиной. Она осторожно вдохнула сквозь серебристый лист, прикрывающий нос и рот. Пахло сырой землёй, преющим мхом и гнилой древесиной.

«Быстро же вы тут растёте…» - покачала головой Кесса, скользя взглядом вверх по стенам. Только вчера она срезала множество грибов, а сегодня они вновь всё заполонили и толкались шляпками – только лестница, извивающаяся по стенам, пока была от них свободна.

Кесса посмотрела под ноги – широкая каменная чаша, вмурованная в пол, со вчерашнего дня почти опустела, вся вода испарилась и впиталась в мох, и осколки кей-руды на потемневшем дне напрасно грели камень.

- Ал-лийн! – Кесса развела руки так широко, как только могла, и едва успела отпрыгнуть – водяной шар, способный вместить трёх человек, рухнул в чашу и зашипел на горячих камнях. Пар взметнулся к прорезям под крышей, и ребристые шляпки по стенам зашевелились и заскрипели.

- Вот вам, ешьте! – Кесса открыла коробку с тёмной смесью и, приподняв пласт мха, высыпала содержимое наземь. Мох шмякнулся обратно, как мокрый коврик. Кесса стряхнула с пальцев сухую бурую землю и стеклянистый пепел.