Черная река (СИ)

- Так не годится, - покачала головой Кесса. – Надо нам сесть. Едва стемнеет, садитесь на первый же участок. Пусть Гарту полечат ногу. А я останусь на корабле и постерегу его. Если куванцы сунутся, живыми не уйдут!

Она многозначительно постучала пальцем по рукояти лучшего из ножей. Свейн присвистнул и толкнул в бок Гийму – тот таращился на Кессу во все глаза, только что рот не разевал. Гарт нахмурился.

- Что ты хочешь за помощь, Чёрная Речница?

- Вы же помогли мне, - пожала плечами Кесса, надеясь, что её покрасневшие уши надёжно спрятаны под волосами. «Что я несу?!» - запоздало подумала она и покраснела ещё сильнее.

- Мать Макега! Хоть поспим как люди, - выдохнул Свейн, поворачивая нос корабля направо, вслед за Рекой. - На участке не поверят…

Кесса не думала, что заснёт до заката – солнце светило ей в глаза даже сквозь полосатую ткань надутого шара – но небо понемногу затянули тучи, и она провалилась в сон. Сквозь дрёму она чувствовала, как хиндикса, покачиваясь, заходит на посадку, как содрогается, привязанная к причалу, и как нехотя ложится на брюхо. Потом снаружи послышались незнакомые голоса, и Кесса приоткрыла один глаз и выглянула в щель между сундуками. Сверху её прикрывали от посторонних взглядов плетёные покрывала – их настелили поверх криво поставленных ларцов, спрятав и сундуки с товаром, и спящую среди них Кессу. Снаружи было темно, корабль покачивался под чужими шагами. Потом кто-то на берегу зажёг лучину, и Кесса увидела затылки людей, склонившихся над чем-то, и пушистые серые перья в волосах одного из них.

- К утру поправим, - сказала женщина с перьями, выпрямляясь. – Вы, втроём, отнесите его ко мне. На ногу ему наступать нельзя. Кто ещё с вами?

- Это караульный, - ответил, судя по голосу, Гийма. – Он спал полдня, а ночью обещал смотреть за хиндиксой. Я ему еды принесу.

- Ну, пусть смотрит, - покачала головой колдунья. – Куванцы нам не докучают, но сейчас все Речники в отлучке – а плотовщикам того и надо. Хаэй! Смотрите за берегом!

- Хаэй! Смотрим! – нестройно отозвались три голоса откуда-то сверху – верно, с обрыва. Кесса повернулась на другой бок и закрыла глаза. Она не хотела выбираться из-под покрывал, пока берег не опустеет.

Когда Кесса покинула укрытие, вокруг было тихо – только шелестела над обрывом Высокая Трава, да Река шуршала прибрежными камешками. Накинув серый плащ, странница встала на носу корабля и вгляделась в темноту. Из одной из пещер вышла едва различимая тень, поравнялась с хиндиксой и постучала по обшивке.

- Держи, - Гийма протянул Кессе укрытый листьями горшок, от которого пахло варёной рыбой и листьями Нонкута. – Гарту разрисовали колено какими-то узорами. Смех, да и только! Свейн спит уже. А кислухи нам не дали. Тебе нужно ещё что-нибудь?

- Нет, всё есть, - покачала головой Кесса. – Тут вроде тихо. Спите.

- А зачем ты летишь к сарматам? – тихо спросил, оглядевшись по сторонам, олданец. – К ним-то никто не полезет!

- Хочу узнать, светится ли вода под станцией, - ответила Кесса, не задумываясь. – От этого вред Реке.

- Она там всегда светится, - махнул рукой Гийма. – Речники говорят, что станцию заливает по весне. Тут ничего не сделаешь.

- Её чинили той осенью, - нахмурилась Кесса. – Заделали щели и дыры. Если и теперь вода светится, значит, отрава не сама вытекает. А травить Реку негоже.

- Вот как, - задумчиво протянул олда. – А можно её так починить, чтобы в степи никакая дрянь не валялась? У моего деда тем ядом отравилось полстада. Тогда отцу с сёстрами и пришлось уходить.

- Плохо, - покачала головой Кесса. – И вы теперь живёте на Реке?

- Я родился тут, - Гийма оглянулся на пещеру – её завеса снова зашевелилась. – Пойду я. А ты скажи сарматам про отраву в степи. Пусть своё себе забирают!

Ветер переменился – теперь дуло с востока, из степей, прогревшихся за день. Кесса сняла плащ и села на сундук. Подвески на Зеркале Призраков тихо зазвенели, и она покосилась на светлеющее стекло. Из синеватого сумрака проступали силуэты зданий, схожих с древесными стволами. Они жались гранёными боками друг к другу и тянулись к небу, и воздух над ними едва заметно дрожал. Тёмные прорези в стенах были едва различимы, Кесса начала их считать и тут же сбилась. Древний город замер по ту сторону стекла, покачиваясь в синеватом мареве. Кесса прищурилась, пытаясь разглядеть что-нибудь живое – хотя бы птицу на гребне искусственной скалы, или летучий корабль, проплывающий мимо, или пёстрые точки у подножия какой-нибудь башни. Но Зеркало не хотело показывать подножия – оно уткнулось взглядом в середину стены, а у его верхней кромки здания обрывались, и начиналось небо. Странным оно было – одноцветное, лиловое, без звёзд, без солнца, без туч…