Черная роза

Развлечения у него оказались такие же непонятные и жутковатые, как и он сам. Его библиотека состояла из магических и колдовских книг, романов-ужасов и мрачных средневековых легенд. Он постоянно критиковал фильмы о вампирах, привидениях, восставших из гроба мертвецов и прочей нечистой силе, называя их «грубыми поделками» и «оскорблением изысканной эстетики». Из технических достижений двадцатого века в доме были только компьютер и несколько отличных фотоаппаратов.

Господин Шаррон показывал жене фотопортреты, которые он считал шедеврами – «Обнаженная среди пауков и летучих мышей» и «Мертвая девушка с кошкой на груди». Он рассказал Мари о своей мечте, – сделать фотопортрет «Невеста Духа».

– Когда я увидел тебя, то сразу понял, что только ты сможешь послужить мне моделью! Мари! Ты послана мне не даром! Ты поможешь мне создать очередной шедевр!

Он таки уговорил ее. Он прочел ей поэму о Смерти, – «самом прекрасном явлении на земле». Он делал для Мари невероятные вещи, – прыгал ночью с моста в Сену, и потом, мокрый, но счастливый, с горящими от возбуждения глазами, осыпал ее белыми лилиями, сопровождая их клятвами «любви, скрепленной смертью».

– Тень гибели всегда скользит за любовниками! – шептал он ей в постели, среди шелковых подушек с гербами французских королей.

Это была одна из его причуд, – надушенное шелковое белье, острый кинжал под подушкой, расшитые лилиями и английскими львами простыни, кубки с тайными символами на дне. Ален Шаррон был непредсказуем, как грозный Мефистофель[54] и нежный Ромео в одном лице. И Мари согласилась «быть его музой Смерти». Она позволила супругу нарядить ее в белоснежный наряд из прозрачного газа, уложить в гроб и осыпать цветами…

Огромная, в полстены, фотография «Невеста Духа» заняла почетное место в гостиной. Мари не могла смотреть на нее без содрогания. Она в гробу выглядела по-настоящему мертвой, холодной и застывшей, как восковая кукла. Отвратительно… Как Ален мог часами любоваться такой гадостью?

Спустя месяц он снова пристал к ней с мольбами, и она снова согласилась позировать. На сей раз Ален долго примерялся, раздумывал и менял замысел. Наконец, он нашел то, что искал – нужный ракурс, настроение, позу и декорации. Фотопортрет он назвал «Отрешенная». Не в силах скрывать от людей такую гениальную вещь, господин Шаррон послал портрет на выставку, не указывая своего имени.

Мари робко возражала. Она боялась, что кто-нибудь ее узнает. В Париже у нее почти не было знакомых, да и в Лионе тоже, но все-таки! Вдруг, кто-то из подруг по коллежу или их родителей придет на вернисаж?

– Люди необыкновенно глупы и ненаблюдательны! – успокаивал ее супруг. – Вот увидишь, никому даже не придет в голову, что это ты!

Так оно и вышло. Фотография сделала фурор. У «Отрешенной» стояли часами, пытаясь разгадать «тайну взгляда женщины, которая ушла из этого мира, оставаясь в нем». Казалось, она видит что-то недоступное, далекое и заманчивое, и зритель не терял надежды увидеть то же самое. Стоит только немного напрячься, и…

Все искали автора, предлагали большие деньги за фото, делали заманчивые коммерческие предложения по сотрудничеству. Ален ликовал, но продолжал оставаться инкогнито. Он оказался прав. Никто не узнал Мари, хотя она рискнула и пришла на выставку. Ходили слухи о какой-то знаменитой актрисе после пластической операции, о любовнице видного политика, но истинная «муза» оставалась вне поля зрения.

Мари сделала для себя вывод, что она не только равнодушна к славе и известности, но даже несколько побаивается того и другого. Она предпочитала скромную жизнь затворницы. Единственным ее увлечением оставался спорт, но и эту возможность она потеряла, переехав в дом Алена.

После нашумевшей выставки произошло неприятное и скандальное событие. Некто, позарившись на заманчивые предложение и громкую славу, заявил себя автором «Отрешенной». Его стали показывать по телевидению, писать о нем в газетах.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросила Мари супруга в один из скучных, ненастных дней, за ужином.

– Ничего…

Ален остался совершенно равнодушным и хладнокровным к такому наглому заявлению фотографа одного из модных журналов. Но через неделю молодой человек, неосторожно присвоивший себе авторство «Отрешенной», был найден мертвым у себя в мастерской.

У Алена в жизни тоже произошли изменения. К нему чаще приходили неизвестные, привозили какие-то вещи и прятали их в подвале дома. Все это делалось под покровом ночи.