Чёрная роза (СИ)

На пороге топтался вполне миловидный молодой человек, может, где-то семнадцати-восемнадцати лет. Такие в фильмах обычно бывают романтически настроенными художниками или уличными певцами: вьющиеся каштановые волосы, уверенная, немного мечтательная улыбка. Наверное, ученики из числа тех, кто постарше.

- Здравствуйте, - насторожено поприветствовал гостя Хару. Разумеется, по-французски: стоило привыкать общаться на чужом языке. «Художник» неожиданно улыбнулся и отозвался по-японски:

- Доброе утро. Простите за вторжение.

Надо же, у него хорошее произношение, акцент почти не чувствуется… Сам Хару, несмотря на всё обучение, иногда мог запутаться в словах и звуках чужого языка, собеседник же говорил уверенно, продолжая:

- Извините, но мне показалось, будто ночью я слышал из вашей комнаты крик. Не решился заглянуть тогда, но сейчас хочу спросить: всё в порядке?.. – кажется, «художника» действительно взволновало услышанное ночью. Хару вымученно улыбнулся: он не собирался рассказывать о произошедшем всем подряд, а теперь, наверное, придётся что-нибудь соврать. Мысль пришла в голову мгновенно – и старший из близнецов Хигаши широко улыбнулся:

- Да вот, ночью пошёл в ванную, а там пол был скользкий весь! Навернулся, ну и закричал от неожиданности.

- А-а, - сразу поскучнел «художник»: казалось, он ожидал услышать совсем не это. – А я думал, что к вам Эржебет приходила.

- Эржебет? – вытаращился на странного гостя Хару. Может ли быть, что появление этой девочки-призрака – обычное явление для академии? «Художник» вздохнул и покрутил только сейчас замеченный старшим из близнецов Хигаши фотоаппарат:

- Вы ведь знаете, что это не всегда была академия? Я пытался найти что-то по её истории, но письменных источников крайне мало… - глаза «художника» сверкнули интересом. – Говорят, здесь водятся призраки. Особенно часто появляется маленькая девочка: имени её в основном никто не знает, но я думаю, что это Эржебет.

- Она что, тебе представилась? – пытался собрать мысли в кучу Хару. Как-то всё было нетипично, не как в кино: там сначала происходила куча всего страшного и путаного, а потом уже появлялся некто, способный всё объяснить. А здесь и дня не прошло, как им буквально сам свалился на голову сведущий в истории академии человек!

- Я её ни разу не видел, - с сожалением протянул «художник». – Но другие видели, и я решил проверить, не умирали ли здесь когда-нибудь девочки такого возраста. Результат оказался просто поразительным! – он всплеснул руками. – Вы знали, что когда-то это был жилой дом одной семьи? Кстати, в честь первой женщины из их рода зовётся эта академия… Про неё мало что известно, лишь то, что она имела дочь, которую выдала замуж за одного не родовитого, но богатого человека: он и построил некогда этот дом. У них было трое детей – две девочки и мальчик. Вроде бы девочек звали Эржебет и Элинор… Кстати, они жили в вашей комнате. Однажды так случилось, что Эржебет, не умевшая плавать, поскользнулась на берегу реки неподалёку и почти сразу ушла под воду. Эх, я думал, это она появилась вчера ночью, а тут… - «художник» сник. Затем, вспомнив, что так и не представился, торопливо сменил тему:

- Простите, увлёкся… Меня зовут Эмиль, а фамилия вам всё равно ничего не скажет. А вас?

- Я – Хигаши Хару, а в комнате – мой брат, Йори, - кивнул в сторону спящего близнеца старший из братьев Хигаши. Эмиль удивлённо посмотрел сперва на одного, затем на другого и восторженно воскликнул:

- Вы близнецы! Совсем как Эржебет и Элинор… Вас наверняка не просто так поселили в этой комнате! Что, если это ваше предназначение, судьба, или…

Эмиль восторженно распинался и о прочих не особо разумных вещах: кажется, «художник» оказался помешанным на всём паранормальном. Хару задумался, прикидывая, не рассказать ли ему всё, и тут же решил: нет, не стоит. Они с Йори сами разберутся, без чьей-либо помощи.

А сейчас нужно спровадить радостного, как двухмесячный котёнок, Эмиля и наведаться к госпоже Ришар…

========== Глава IX: Дурдом на выезде ==========

Кабинету директрисы, казалось бы, пристало выглядеть как можно солиднее: непременное обилие всевозможной современной техники, огромное количество стеллажей с папками и тому подобные офисные элементы казались Хару неотъемлемой частью любого кабинета. Но в кабинете госпожи Ришар не обнаружилось ничего, даже самого плохонького компьютера, а вместо стеллажей имелись старинные дубовые шкафы. Наверное, сказывалась любовь этой женщины ко всему старинному.

Не походила на киношную директрису и сама госпожа Ришар. Даже фото в рекламном проспекте академии не могло передать той неуёмной энергии, какая проявлялась в каждом движении молоденькой шатенки в совершенно не подходящих ей строгих одеждах. Казалось бы, столь важной особе положено быть серьёзной, но она при любой попытке удержать лицо начинала, точно маленький ребёнок, тихонько хихикать, прикрывая рот ладонью. И это – директриса?