Черная роза

— Тереза… Я должна пойти в замок, — прошептала Доминик, пытаясь подняться и с удивлением чувствуя, что ноги почему-то отказываются ее слушаться. — Я должна быть с Робером… Проводи меня к нему.

— Ты с ума сошла, Мари! Ты же совсем белая! И на ногах не стоишь! Какой замок?..

— Я должна, — с трудом ворочая языком, продолжала лепетать Доминик. — Мой Робер… Он там, в Шиноне… Я хочу увидеть его… — Она все-таки приподнялась с огромным трудом — и упала в обморок на руки Терезе.

…Она проснулась на следующий день, ранним безоблачным утром. Открыв глаза, Дом увидела Терезу. Та сидела за столом и плела венок из незабудок. Тереза ласково улыбнулась и показала Доминик свою работу.

— Как ты думаешь, он понравится моему сыночку? — спросила она. — Сегодня ровно год, как он уснул. Ему нравились цветы. Он приносил их мне, я плела венки и надевала ему на его черные кудри. Если бы его отец не уехал на войну и женился на мне, то мой мальчик был бы сыном герцога! И вместо венков из простых полевых цветов он носил бы золотую герцогскую корону… Разве не так, Мари… то есть Доминик?

— Да, Тереза, — тихо сказала Дом. — Могло быть и так. Но они уснули. И твой маленький Робер… И мой Робер… И герцог Черная Роза.

— Мы положим венок на могилку моего сыночка, и я отведу тебя в Шинон. Как ты себя чувствуешь? Ты сможешь дойти до замка?

— Я не знаю, — равнодушно отозвалась Доминик. — Кажется, смогу. Не смогу идти — поползу, — стиснув зубы, добавила она. Да… Она готова была ползти. Лишь бы быть в Шиноне… с Робером.

Тереза закинула за одно плечо лук, за другое — колчан со стрелами.

— Я видела волчьи следы совсем недалеко, — объяснила она. — Ночью вокруг нашей избушки рыскала стая. Их было, кажется, пять. Летом обычно они не нападают. Но предосторожность не помешает.

…Они дошли до середины поляны, до двух кленов, и Дом села на скамью над могилкой маленького Робера. А Тереза убрала завянувшие цветы, нарвала на поляне букет свежих васильков, колокольчиков, фиалок и ромашек, и усыпала ими холмик. Затем вдова лесника положила сверху венок из незабудок. Получилось очень красиво. Тереза села на скамью рядом с Доминик. Женщины взялись за руки и прижались друг к другу.

«Скоро и я, — мелькнуло у Дом, — буду так же сидеть над могилой моего Робера… И усыпать ее цветами.»

И тут обе женщины подняли головы, привстали и взглянули в сторону избушки. Послышалось конское ржание. И рядом с жилищем Терезы появился всадник. Хотя нет… Всадников было двое, но сидели они почему-то на одной лошади. Один из них тяжело спрыгнул с нее и буквально стащил на землю своего спутника. И оба скрылись в избушке Терезы.

— Ты видела? — прошептала Дом.

— Да. Двое мужчин… на одном коне.

— Кто они? Ты их случайно не знаешь?

— Я не разглядела их лиц. Только один очень высокий, а другой маленький… Как подросток.

Доминик кивнула. Это она тоже рассмотрела. А всадники их явно не заметили. Цветы и травы на поляне росли высокие и, чтобы увидеть сидевших под кленами женщин, надо было подойти близко, а избушка стояла туазах в тридцати от могилки Робера.

Дом и Тереза переглянулись. Кто были эти двое? И что им понадобилось здесь, в этом забытом Богом месте?..

…Рауль де Ноайль недолго торжествовал, вырвавшись из Шинона вместе со своей сестрой, так удачно взятой им в заложницы. Ибо лошадей ему и Розамонде подсунули загнанных, а он на радостях даже не подумал как следует разглядеть их. Хорошо хоть, что деньги Рауль получил не фальшивые! Конечно, тридцать ливров — не такое большое богатство. Но, когда он доберется до Парижа, — а целью де Ноайля была теперь столица, — в его распоряжении будут куда более крупные суммы. И на них можно будет исчезнуть далеко… И надолго.

Что скрыться придется навсегда — Рауль в это не верил. Бланш, конечно, сейчас злится на своего бывшего любовника. Но документ-то он все-таки добыл! Документ в руках Рауля… И, если даже ее величеству будет угодно гневаться слишком долго, — де Ноайль может обратить эту драгоценную бумагу против своей столь изменчивой союзницы. И начать шантажировать саму Бланш. Чего никогда бы не позволил себе этот благородный идиот, его покойный кузен. А в том, что де Немюр уже мертв, Рауль не сомневался. После таких пыток не выживают!

Первые два лье от замка лошади скакали быстро. Но затем начали спотыкаться и, наконец, поплелись еле-еле, и Рауль, скрипя зубами от злости, понял, как провели его в Шиноне. К тому же, рана начала болеть. Пришлось ненадолго остановиться в лесу, дать передохнуть коням. Розамонда полностью пришла в себя и молча, не прекословя брату, оделась в мужскую одежду. Рауль внимательно следил за выражением ее лица. Оно было очень бледное, но абсолютно спокойное. И именно это спокойствие настораживало молодого человека. Потому что он прекрасно знал свою сестрицу. В тихом омуте черти водятся! Вон как она набросилась на Франсуа… Мир его праху!