Черная сага

Хрт снова улыбнулся! Его рубиновые губы приоткрылись, и он опять шепнул — я не скажу, о чем…

И я взялся за меч. Меч мне легко поддался! И я схватил его, встал и пошел из-за стола, остановился возле колыбели. И изготовился…

И только тут Белун, не выдержав, воскликнул:

— Я вспомнил! Вспомнил! Только отойди! А лучше сядь!..

— Нет, — сказал я. — Я буду здесь стоять. И слушать. А ты расскажешь мне, кто я такой и почему и как это случилось. Говори!

И он… Заговорил:

— А было это так. Когда ты беспрепятственно прошел через Бессмертный Огонь, а после и Хвакир тебя не разорвал, и ты явился в Хижину и, сев за стол, окаменел… мне показалось, что я понял, что же замыслил Хрт: он заманил тебя, лишил их головы! Теперь, подумал я, мы без труда с ними расправимся, а уже после выведем тебя на капище и воздадим в дар Прародителям. И это будет знатное, достойное их подношение. Ведь ты первейший руммалийский воевода. Такого сжечь — ого! И я тогда… Сперва я показал твоим рабам твой меч, сказал, что ты сгорел, и это их немало напугало. Потом они, взяв наше золото, ушли. Потом, уже в дороге, разделились — ибо как раз в тот день твой меч был отдан Хрт, и он его сожрал. И дал их перебить — Гурволод и Стрилейф твоих рабов и перебили. Потом они пришли сюда — Гурволод старшим, а Стрилейф при его стремени, встали на капище и начали бросать в огонь добычу. Хрт быстро пожирал ее и требовал еще, еще, еще. Тогда Гурволод повелел: «Веди их наиглавного! Хрт, видишь, голоден!» И я пошел. Прошел через огонь, прошел мимо Хвакира. А в Хижину… не смог войти! Я стоял на пороге, молил, заклинал, но Хрт не пожелал меня впускать! Тогда… здесь лгать нельзя!.. тогда, выйдя на капище, я так сказал: «Нечиппы-ярла нет! Хрт его сжег, а Макья съела пепел!» Да-да, ярл Барраслав, уже тогда я кое-что стал понимать… А они гневались, они мне не поверили! Гурволод мне грозил, кричал, что быть того не может. Тогда я, осерчав, сказал: «Иди и сам смотри!» Он и пошел. И с ним пошел Стрилейф, Шуба пошел, Чурпан… Ну, словом, только те, кто ведет свой род от Хрт, ибо других не пропустит Бессмертный Огонь.

И Белун замолчал, стер пот со лба и тяжко перевел дыхание.

— А Хальдер? — спросил я. — Он же входил в кумирню. А тоже был чужак как я.

— Хальдер, — сказал Белун, — это совсем другое. Хальдер ходил к Источнику, пил из него, спас Айгаслава. И Хрт отметил Хальдера, и взял себе в приемыши.

— Как и меня теперь?

Белун зло глянул на меня… но промолчал. Тогда я взялся за веревку колыбели — и он опять заговорил:

— Так вот, я им сказал «смотрите сами» — и они пошли. Но они не только не вошли в Хижину, а даже не смогли миновать Бессмертный Огонь — так он тогда разбушевался. И они отступили. О, это было грозное знамение! И я сказал: «Хрт вас не принял, уходите!» Гурволод почернел, меч выхватил, хотел меня убить. А я сказал: «Воля твоя. Но есть и воля Хрт — и если он тебя сейчас не принял, то не примет и впредь. А, значит, не бывать тебе Ярлградским ярлом». Все это слышали. Все, онемев, молчали. Гурволод же… Меч опустил, велел подать коня. И съехал в Ровск. А после, в тот же день, ушел и Стрилейф. Ярлград стоял без ярла. И я, сам словно пес, сидел здесь, на крыльце, возле Хвакира, а в Хижину войти не мог. Я долго думал. Я о многом думал. И воеводы собирали Круг, рядились. Люд волновался: как же нам без ярла? Но только назовут кого, придут, спросят у Хрт, а он молчит. И ты сидел, и встать не мог. И я войти к тебе не мог, ибо тогда еще не знал, что говорить тебе. Потом мне голос был. И я призвал их, говорил: «Хрт сжег Нечиппу, Макья съела пепел, Нечиппы нет, но Макья разродилась — и нам дарован новый ярл, ярл Барраслав, который, как Нечиппа, лют и славен в ратном деле, но, как и Айгаслав и Ольдемар, он наш, да вы сами увидите: ему здесь все привычно и знакомо, он всех нас знает, чтит наши обычаи, он…» А! — Белун махнул рукой и помолчал. Потом сказал: — Хотя все было, я тебе скажу, не так. Не то мне Хрт сказал.

— А что?

— Зачем тебе? Ты — ярл, ты принят всеми нами, Хрт тебя чтит, и Макья тебя любит. А что еще? Вот разве что… Я знаю те слова, которые он тебе шепчет. Но ты не верь ему, ибо бывает и такое, когда и боги ошибаются. Хрт очень стар, устал, и вот ему и кажется… Не верь ему — верь мне!

А после, помолчав, спросил:

— Может, чего еще хочешь услышать?

— И этого довольно, — сказал я и опустил меч в ножны.

— Довольно, так довольно, — тихо сказал Белун. — Ступай, сын мой.

И я ушел, вернулся в терем. И пировал, как все, и разговорчив был, даже порой смеялся. И не вставал из-за стола, когда они пошли рубиться, а, как и все, «любо!» кричал и славил Хрт. А он опять мне на ухо шептал…