Черная сирень

Глядя на большую, жалкую женщину, похожую на огромную, выброшенную на берег рыбу, Мигель остро почувствовал к ней сострадание.

Отшвырнув в сторону незажженную сигарету, прилег рядом.

– Галя, девочка моя, хватит… Я поговорил с Олей, все эти три дня, пока меня не будет, она постарается проводить с тобой как можно больше времени. Всего три дня… А когда я вернусь, мы вместе пойдем к лучшему врачу, да? И эти… уедут наконец. Оля сказала, на следующей неделе точно. Это роды вызвали такую тяжелую депрессию… И бабуля твоя подкачала… Но ты сильная, справишься. Мы вместе с тобой справимся, ради Лу.

Будто щелкнул капкан – она быстро обхватила его руками, вцепилась ногтями в шею и, зажмурив опухшие от слез глаза, принялась на ощупь искать своими тонкими покусанными губами его рот.

И он, повинуясь теперь уже одному только чувству долга, разжал свои губы.

Через пятнадцать минут Мигель, ощущая какой-то минутный, нездоровый восторг от лихорадочного соития, накинул на себя халат и выскользнул из комнаты в душ, испытывая острую необходимость смыть с себя его следы.

Телефон Мигеля, случайно вывалившийся на кровать, настырно пискнул.

Галина успела нажать на входящее сообщение, прежде чем программа потребовала ввести пароль для входа.

«Дорогой Мигель! Мы с нетерпением готовимся к предстоящей встрече. Для Вас забронирована гостиница „Тихая пристань“, а также Вас ожидает приветственный ужин в одном из лучших ресторанов города. Расходы за счет приглашающей стороны. До скорой встречи)».

Сообщение было отправлено некоей Валентиной Шац.

Мигель показался в дверях спальни, растирая полотенцем мокрые волосы. Заметив в руках Галины мобильный, он тотчас обо всем догадался и, мило улыбаясь, опередил еще не слетевший с ее губ вопрос:

– Дорогая, ты нашла мой телефон! Я жду сообщения от Валентины Никодимовны, организатора мероприятия. Чудесная женщина… ммм… солидного возраста. Кстати, у нее богатый и влиятельный муж. Она обещала меня с ним познакомить. Уже и ужин запланирован…

– Да, я слышала про эту семью, – равнодушно бросила обмякшая и как будто окончательно успокоившаяся Галина. После истерики и секса ее охватило ленивое безволие. Собирая растрепанные волосы в пучок, она бросила взгляд на часы – ровно в семь вечера няня должна привести с прогулки Лу.

Мигель облегченно выдохнул.

То, о чем он умолчал, заключалось в следующем: пару месяцев назад покровительствовавшая всем понемногу Валентина Никодимовна Шац побывала в городе и, узнав через общих знакомых про его экстравагантную постановку, предложила встретиться. В тот же вечер она стала его любовницей. Муж, богатый и влиятельный, у нее действительно был, вот только ни к ее делам, ни к предстоящему шоу он не имел ни малейшего отношения.

Конкретного плана у Мигеля не было.

Он всегда был честен с собой, под честностью подразумевая импульсивность действий в стремлении реализовать собственные позитивные намерения.

Женщина, сидевшая сейчас перед ним на кровати, выглядела неряшливой и жалкой, а все, что было у него связано с ней, давно уже не на шутку опостылело. Все, кроме Лу.

То, чего он хотел на самом деле, заключалось в очень простых вещах – ему было необходимо реализоваться и стать полностью независимым от нее в быту и финансах.

А уж тогда и Лу можно будет забрать…

Уважаемая Валентина Никодимовна, вложившая столько труда и денег в свою физическую оболочку, что в свои пятьдесят местами и временами она выглядела чуть ли не на тридцать, благодаря своей кипучей энергии могла ему в этом помочь.

48

«Если бы не полгода сырости и серости, когда город почти без передыху подтирает слезы зареванного неба, невозможно было бы оценить эту буйную красоту!» – думалось Варваре Сергеевне, прилипшей к окошку поезда.

Накануне Валерий Павлович предложил съездить посмотреть на его «хибару», и сегодня утром она впервые сказала Аньке правду, слукавив лишь в том, что едет загород со своим старинным другом.

А с другой стороны – все относительно…

Разве бы она куда-то поехала, не будь у нее ощущения, будто она знает его всю жизнь?!

Пригородная электричка, незаметно набрав полный ход, весело неслась вперед, и Самоваровой казалось, что это расшалившаяся девица, раздвигая на лету тугие лесные ветки с изумрудной листвой, сломя голову бежит под горку.

На первой же остановке в вагон хлынуло множество людей, и успевшим занять сидячие места пришлось потесниться.

Валерий Павлович придвинулся к Самоваровой вплотную и, по-хозяйски прильнув к ней бедром, довольный, будто мальчишка, уткнулся в расклад преферанса на мобильном.

Варвара Сергеевна, сделав вид, что читает книгу, принялась из-под очков рассматривать народ.

Большинство набившихся в вагон субботней электрички так же, как и ее друг, что-то изучали в своих устройствах.

Парни и мужики, девчушки, тетки и даже дети, уцепившись, как за костыль, за телефоны и планшеты, узнавали, спрашивали, отвечали, приказывали, негодовали, объяснялись в любви, забивали головы всякой ерундой, коротая время.

Взгляд Самоваровой погулял по вагону и остановился на женщине средних лет, сидевшей напротив.