Черная смерть. История самой разрушительной чумы Средневековья

Филипп V пришел в ужас, прочитав переведенную копию этого соглашения. В нем мусульманский правитель Иерусалима через своего эмиссара, наместника Исламской Гранады, протягивал еврейскому народу руку в знак вечного мира и дружбы. Этот жест был вызван недавним обнаружением утерянного ковчега из Ветхого Завета и каменных скрижалей, на которых Господь начертал текст Закона своим пальцем. Оба предмета были найдены в идеальном состоянии во рве в Синайской пустыне и пробудили в мусульманах, которые обнаружили их, желание обрезаться, обратиться в иудаизм и вернуть Святую землю евреям. Однако, поскольку это оставило бы без крова миллионы палестинских мусульман, король Иерусалима захотел, чтобы евреи взамен отдали ему Францию. Обвиненный в заговоре домовладелец Бананиас сообщил французским властям, что после предложения мусульман евреи Франции придумали заговор – отравить колодцы – и наняли для его осуществления прокаженных.

Прочитав перевод и несколько подтверждающих документов, включая весьма инкриминирующее письмо от мусульманского короля Туниса, Филипп приказал арестовать всех евреев во Франции за «соучастие в заговоре, целью которого была смерть жителей и подданных королевства»[742]. Два года спустя евреи, которым удалось выжить после террора, организованного короной, были высланы из страны.

Погромы 1348 года также подпитывались слухами об отравлении колодцев и тайных сговорах, и, как и в 1321 году, слухам потребовалось некоторое время, чтобы они распространились и на евреев.

Первый погром во время Черной смерти, состоявшийся 13 апреля 1348 года, был уже привычным актом насилия на Страстной неделе, который усугубился эпидемией. Средневековые европейцы знали, что всякий раз, когда с христианами случаются плохие вещи, виноваты евреи. В ночь на тринадцатое число несколько десятков евреев были выгнаны из своих домов в Тулоне[743] и убиты при свете факелов и под звуки тяжелого топота, раздававшегося на городских улицах. На следующее утро, пока изуродованные тела мертвых лежали, разлагаясь на весеннем солнце, по югу Франции уже ходили слухи о чумных ядах, но до сих пор их еще не связали именно с евреями. 17 апреля в письме к испанским официальным лицам, которые запросили информацию об эпидемии, Андре Бенезейт, викарий Нарбонны, утверждал, что существуют две причины распространения чумы: неблагоприятное расположение планет и отравления. Викарий писал, что вокруг Нарбонны нищие, бродяги и «враги Французского Королевства» – другими словами, англичане – помогали распространять чуму с помощью секретных зелий.

Неделей раньше французские чиновники предоставили Педро Церемонному, королю Арагона, аналогичную информацию. Официальные лица утверждали, что чума, которая еще не добралась до Испании, распространялась при помощи яда, содержащегося в воде, пище и «на скамьях, на которых люди сидят и куда ставят ноги»[744]. В этой трактовке слухов отравители описывались как паломники и монахи, а не нищие и бродяги. Учитывая паническую обстановку в Юго-Западной Европе той весной, неудивительно, что до музыканта Луиса Хейлигена дошли подобные слухи в Авиньоне. В конце месяца Хейлиген написал друзьям во Фландрии, что «у нескольких отвратительных людей были обнаружены некие порошки, и [справедливо или несправедливо, Бог знает] их обвинили в отравлении колодцев, в результате чего встревоженные жители теперь отказываются пить воду. Многих за эти преступления уже сожгли на кострах и продолжают сжигать ежедневно»[745].

Позднее весной, когда Y. pestis пришла в Испанию, случилась новая волна погромов. В Сервере было убито восемнадцать человек, а в Тарреге «в десятый день месяца ав[746]» толпа христиан, скандируя «Смерть предателям!», убила триста евреев[747]. 17 мая, через два месяца после того как в Барселону пришла чума, в масштабной уличной драке погибли двадцать евреев. После того как на церемонии похорон с крыши еврейского здания упала солома, разгневанные скорбящие ворвались туда и убили нескольких жителей. Несмотря на пятнадцать тысяч погибших от чумы в Барселоне, в Испании, как и на юге Франции, евреев убивали за то, что они были евреями, а не за их причастность к заражению колодцев. «Без всякой причины они [христиане] ранят, мучают и даже убивают евреев»[748], – говорится в отчете 1354 года о погромах в Арагоне.

Но к северу от Пиренеев слухи продолжали распространяться.

Реки и фонтаны,
что были чистыми и прозрачными,
теперь отравлены почти повсюду

[749].

Весной и в начале лета появились новые претенденты на роль отравителей, и историей уже было предопределено, кто именно получит эту роль. Несмотря на то что прокаженные и нищие так хорошо на нее подходили, а англичане и паломники были чем-то новым, некий тропизм в европейской душе всегда заставлял христиан вновь и вновь смотреть в сторону евреев.