Черная сотня

В других странах Европы также возникли полуфашистские движения вроде бельгийских «рексистов» и румынской «Железной гвардии», в которых отчетливо проявился религиозный элемент[485]. В каждом случае были свои причины для возникновения подобных гибридов. За девяносто лет своего существования русская правая никуда не продвинулась. Она не пришла к демократии и не стала полностью фашистской. Но кое-какие перемены все же произошли: панславизм прошлого века в современном мире утратил свое значение и сменился русофильством. Некоторые московские интеллигенты многое заимствуют у неофашистской Nouvelle Droite. Подаются под новым соусом геополитика и евразийство, теория «жидомасонского заговора», переиначенная под «мондиализм», германская метафизическая философия, приправленная неоязычеством, но маловероятно, что они станут чем-то большим, нежели салонными играми горстки интеллигентов. Итак, русская правая не ушла далеко от «черной сотни», и тому есть исторические причины. Пока коммунизм был у власти и существовал Советский Союз, открытая проповедь расизма была невозможна. Даже во времена сталинизма она не совмещалась с марксизмом-ленинизмом. С точки зрения антикоммунизма это было бы самоубийством, ибо белые в конечном счете стояли за единую и неделимую Россию. Но вот коммунизм обанкротился, Советский Союз развалился, и возник политический вакуум. Не верится, однако, что его заполнят идеи русского фашистского движения. Советские руководители ограждали народ от избыточной информации о нацизме и итальянском фашизме: за полвека на эти темы было опубликовано всего несколько не очень внятных книг, а многие аспекты фашизма запрещено было даже упоминать. Но и самый неосведомленный русский знает, что Гитлер был плохим человеком, что нацисты считали русских (не только коммунистов) недочеловеками, убивали их миллионами и нанесли стране колоссальный ущерб. Все это укоренилось в народной памяти слишком глубоко, чтобы ныне можно было допустить возрождение нацизма. Самое большее, на что можно решиться (и это делается), — протащить национал-социализм через заднюю дверь, избегая всяких упоминаний о Гитлере, Муссолини и истории фашизма.

Есть еще один фактор, затрудняющий проповедь чистокровного фашизма в сегодняшней России, и это, парадоксальным образом, — его сходство со сталинизмом. Русские ультраправые стоят за авторитарный режим, но культ личности, типа гитлеровского или сталинского, не может сегодня пропагандироваться в России — разве что среди самых отсталых слоев общества. То же самое, mutatis mutandis[486], относится и к «центральной роли» государственной партии — важной установке фашизма. У русских, во всяком случае на некоторое время, выработался иммунитет против «руководящей роли партии», под каким бы соусом она не подавалась. Дофашистские политические группы, подобные «черной сотне», существовали в разных странах, и у всех этих групп много общего. Уже упоминались их антилиберализм и антикапитализм. Они, как правило, военизированы и считают, что армии должна быть отведена центральная роль во внутренних и внешних делах. Другие типичные черты — миф об упадке и национальном возрождении, вера в органическое иерархическое государство, в исторический «особый путь» и историческую миссию.

Однако у русской правой есть и свои особенности — по меньшей мере, в расстановке акцентов. Это прежде всего сатанизм, вера в жидомасонский заговор и русофобию. Мы уже говорили, что всем фашистским, парафашистским и протофашистским движениям в той или иной мере была свойственна вера в заговоры; ни одна подобная группа не благоволила к евреям, масонам и отступникам от своей истории и культуры. Однако ни в какой другой стране, кроме России, ультраправые патриоты не были так загипнотизированы интригами и кознями врагов — обычно абсолютно мнимыми или, во всяком случае, преувеличенными. Что было причиной — атавистические страхи, ощущение неполноценности и несостоятельности перед лицом дьявольской враждебной силы или же особый, присущий русским, фанатизм? Но если бы такой фанатизм существовал, он проявлялся бы и еще как-то, а этого не было. Впрочем, в других странах тоже известны проявления ультранационализма в области культуры, сравнимые с нынешними российскими[487]. И все же нигде вера в заговоры не проявлялась столь выразительно.