Чёрная стая

— Кажется, мне вас уже представляли, граф, — заметил он, протягивая Шемету руку, — лорд Каслри, на приеме у Меттерниха, в Вене. Он рекомендовал мне вас, как подающего надежды политика. Но я вижу, вы предпочли другое поприще?

— Бонапарт не оставил мне выбора, — Войцех попытался улыбнуться, но светский лоск вдруг ему изменил, — возможно, в Париже я сменю предпочтения. Но не ранее.

— Парижанки прекрасны во все времена года, — усмехнулась герцогиня, державшая Веллингтона под руку, — но летом особенно, вы правы, граф.

— Меня в Париже невеста ждет, — вырвалось у Войцеха, — я уж на месяц к сроку опоздал.

— Поторопимся, — рассмеялся Веллингтон, — а ваша невеста — француженка, граф? Все честные французы сегодня собрались здесь.

— Честные французы сегодня надели красный мундир, — возразил Войцех, — но пани Жолкевская не француженка, она литвинка, как и я, ваша Светлость.

— И, наверняка, очаровательна, — герцогиня распахнула веер, пряча улыбку, — я сужу по вам, граф. Никогда еще не видела литвина.

Войцех опустил глаза. Герцогиня была все еще очень хороша собой, несмотря на то, что трое ее сыновей служили в армии. История с Доротеей послужила Войцеху уроком, и, обжегшись на молоке, он был склонен дуть не только на воду, но даже на пустой стакан.

Заиграла мазурка, и Войцеха вдруг охватило безудержное веселье. Мрачные предчувствия отступили, и кровь забурлила в такт бравурному ритму.

— Вы позволите пригласить вашу даму, герцог? — выпалил Войцех, удивляясь собственной дерзости.

— Ее Светлость не танцует, — одернул Шемета стоявший все это время молча Мюффлинг, — а мы и так уже заняли слишком много времени герцога.

— Ее Светлость танцует, — объявила герцогиня, протягивая руку оторопевшему Войцеху, — ну, граф, покажите мне, как танцуют в Литве.

* * *

Войцех повел свою даму по кругу, плавно, бережно, легкими прыжками. Вторя ритму, зазвенели шпоры — он так и остался в гусарских ботиках — мазурка звала его в бой, за Линусю, за любовь, за Литву и свободу. Все быстрее, все жарче, выше прыжки, сложнее коленца и «усы». Герцогиня, раскрасневшаяся и улыбающаяся, взлетала над дощатым полом сарая легкой птицей, белоснежным облаком на ветру, и шпоры все звенели, и танцующие пары расступились, давая им место. И когда Войцех, упав на одно колено, поцеловал протянутую руку в шелковой перчатке, и музыка стихла, зал разразился аплодисментами.

— Берегите себя, мой мальчик, — шепнула герцогиня, целуя его в лоб, — и будьте счастливы.

Откланявшись Веллингтону и хозяйке бала, Войцех направился в мужскую комнату. Ментик сбился, правая шпора опасно болталась после огненного танца. У стены возле выхода из бальной залы мелькнуло смутно знакомое лицо. Алессио Ринальди. Позабыв о шпоре, Войцех кинулся к нему. Встреча у Кернеров, где юный итальянец предсказал смерть Теодора, загадочный подарок, возможно, связанный со странными снами, — все это требовало объяснений, и Войцех вознамерился получить их прямо сейчас.

— Добрый вечер, синьор Ринальди.

За прошедшие со дня последней встречи два года Алессио ничуть не изменился, но на этот раз прекрасное юное лицо при виде Войцеха исказилось гримасой ужаса.

— Нет, нет, — прошептал он, — не сейчас, не теперь. Увидимся в Париже, граф. Когда придет срок.

— Но, послушайте, синьор Ринальди, — нетерпеливо начал Войцех.

Перед его глазами была только стена, с которой свисал венок из увядших цветов.

— Почудится же такое, — Войцех утер лоб рукавом ментика.

— Господин граф, — незнакомый британский офицер в зеленом мундире тронул его за плечо, — вас разыскивает генерал фон Мюффлинг.

К полуночи, как раз перед самым ужином, к Веллингтону примчался курьер. Наполеон двигался по дороге на Катр-Бра, и со стороны Монса Брюсселю ничто не угрожало. Веллингтон по одному подзывал к себе старших офицеров, отдавая приказы негромким голосом, чтобы не напугать гостей. Красных мундиров на балу становилось все меньше, офицеры незаметно покидали собрание. Под звуки волынок и пение рожков уходили шотландцы. Веллингтон и Мюффлинг оставались на ужин, но Войцех, получивший, наконец, письмо для фельдмаршала Блюхера, уже летел сквозь ночь к Линьи, навстречу врагу.

Линьи

По счастливому стечению обстоятельств Блюхер избрал для своей ставки мельницу у деревеньки Бюсси, между Сомбрефом и Бри, в близком соседстве с корпусом генерал-лейтенанта графа фон Цитена, еще с ночи занявшим позиции. Вручив главнокомандующему послание Мюффлинга, Войцех, наконец, явился в эскадрон и даже успел прикорнуть пару часов, завернувшись в шинель у походного костра. Разбудил его запах кофе, и живот тут же свело от голода, на ужин к герцогине Ричмонд он так и не попал.

Офицерский кофе в этой кампании вполне оправдывал свое название. Войцех захрустел сухарем, накрытым изрядным куском мягкого эврского сыра, сладко потянулся. После вчерашней скачки затекли плечи и спина. Дитрих, усевшийся рядом на расстеленную шинель, развернул большую льняную салфетку, вытащил оттуда волован с курицей, протянул другу.

— Где раздобыл? — поинтересовался Войцех, не переставая жевать.