Чёрная стая

Первыми в атаку пошли войска корпуса Рейля, которые вел сам Жером Бонапарт, брат императора. Замок Угомон, давно превратившийся в простую крестьянскую ферму, встретил французские колонны дружным залпом мушкетов и смертельным огнем гаубиц. Веллингтон еще накануне распорядился укрепить старое здание, окруженное садом и лесом, в стенах кирпичной ограды прорубили бойницы, ворота завалили телегами и мешками.

— Вам не удержать Угомон, — заявил Мюффлинг, оглядев укрепления, — это не крепость, а старая развалина.

— Вы не знаете МакДоннела, — усмехнулся герцог, — я поручил Угомон Колдстримским гвардейцам.

Штурм Угомона Наполеон планировал, как отвлекающий маневр, свой главный удар намереваясь направить на центр и правый фланг англичан. Там стояли бельгийские и голландские полки, и Бонапарт имел все основания надеяться, что недавние союзники вовсе не горят желанием вступить в бой с бывшими боевыми товарищами. Но Веллингтон знал, кому поручить оборону. Жером Бонапарт, рассчитывавший на легкую победу, вынужден был бросить на штурм всю свою дивизию. Пылал сад и лес, огонь охватил крышу замка, но Угомон держался. Кирпичную стену окружила вторая стена — из трупов, волна за волной разбивались французские полки о незыблемую шотландскую твердыню.

В час дня, после продолжительной канонады по всему фронту, Наполеон двинул на центр английской армии четыре пехотные колонны корпуса Д'Эрлона. Под развевающимися знаменами, под барабанный бой французы спускались в долину четырьмя грозными реками, шеренги печатали шаг, словно на плацу, над их головами свистели ядра, артиллерия поддерживала наступление пехоты.

Голландские части Ван Биландта дрогнули и побежали с поля, под дружное улюлюканье британских солдат. До самого Брюсселя мчались они, неся с собой преждевременные вести о победе Наполеона. Но красные мундиры, три тысячи против восемнадцати, не сдвинулись с места.

— Встать!

Генерал Пиктон, ветеран Пиренейских войн, поднял в атаку свою дивизию. Под воинственное пение волынок вставали в строй до поры залегавшие в живых изгородях на обратной стороне холма шотландские горцы Камерона и Гордона, Королевские Скотты, Черная Стража. Пестрели боевые тартаны, сияли кокарды на медвежьих шапках.

— Залп и вперед! — зычный голос Пиктона перекрыл барабанный бой французских колонн. — Вперед, канальи! Вперед, пьяные мерзавцы! Вперед!

Сраженный французской пулей в висок, генерал не договорил. С тридцати футов прогремел дружный залп английских мушкетов, и первые ряды французов дрогнули, сбившись с ноги.

Разъяренные смертью любимого генерала солдаты бросились на врага в штыки, сметая неприятеля с холма под огонь его собственных батарей. Воинственный пыл французов не устоял перед холодной яростью шотландцев. Но враг все продолжал прибывать, и мужественных британских солдат понемногу теснили к вершине холма.

Лорд Аксбридж, командующий кавалерией Веллингтона, бросил в бой две кавалерийские бригады — кирасир и королевских гвардейских драгун лорда Эдварда Сомерсета и Бригаду Содружества сэра Уильяма Понсонби — Синих, Иннискиллингов и Шотландских Серых тяжелых драгун.

О, как летели в атаку серые кони! Грозной лавиной, в плотном строю неслись драгуны, сметая врага, и земля под копытами коней дрожала, и кровь ручьями стекала с холма, и сияли на солнце алым тяжелые палаши. И неудержимо, неустрашимо мчались они к славе и победе. «Шотландия навеки!» — гремели трубы. «Навеки!» — вторили им звенящие клинки.

Лейб-гвардии кавалерийский королевский полк врезался в ряды французских кирасир, мощные кони столкнулись грудью, клинки зазвенели о сталь кирас и касок, насмерть сошлись храбрецы в жестокой схватке. Атаку возглавил лично лорд Аксбридж. Британцы яростным натиском одолели достойного противника, и отчаянные гвардейцы помчались вслед за разбитым врагом, преследуя его по пятам.

Целыми батальонами рубили французских пехотинцев Шотландские Серые. Горцы Гордона, мимо которых драгуны промчались, спускаясь с холма, присоединились к ним, ухватившись за стремена всадников. Боевые порядки наступающего корпуса графа Д'Эрлона были смяты в мгновение ока. В пылу погони за отступающей пехотой шотландцы ворвались на французские батареи, зарубив прислугу и перерезав глотки упряжным лошадям. Пушки заклепали, выведя их из строя. Семьдесят четыре орудия были потеряны для Наполеона до конца сражения.

Три тысячи пленных и два императорских орла стали достойной наградой за несравненное мужество и боевой дух британских кавалеристов.

Увлеченные атакой драгуны не заметили, как им во фланг вышли французские уланы. На изможденных конях они не успевали вернуться к своим позициям, и многие храбрые воины пали в тот день на поле брани, покрыв себя неувядаемой славой. Лошадь генерала Понсонби увязла в распаханной земле, и удар уланского копья пришелся в самое сердце, до последней минуты пылавшее отвагой и жаждой битвы.