Черная стрела

Старик посмотрел на него, и что-то в черной глубине его глаз заставило Акитаду отступить. — Все люди под своей одеждой голые. Помните, это. Я не натягивал лук и ни пускал в цель стрелу в тот осенний день, но они умерли из-за моего преступления. Мальчик не был сыном моего отца. Он был моим. Это моя вина и это причина их смерти. — Он махнул рукой в сторону игры на столе. — Это игра в футляре была моим подарком для нее. Я заказал его до смерти. Хризантемы и травы нашей запретной любви. Она была названа в честь этого цветка, а наш ребенок был молодой зеленый побег травы, растущей в руках. Когда мой брат узнал это, то убил их из уважения к нашему отцу и защиты чести нашей семьи.

Акитада не мог поверить в это, но чудовищность преступления и трагичность потери старика лишила его дара речи. Он кинулся к столу и взял коробку. — Вот, — сказал он, предлагая ее. Священник поднял обе руки в отказе. — Нет, — он улыбнулся и сказал, — я встретил вашу жену и знаю, что у нее будет ребенок. Когда в следующий раз вас постигнет горе, помните, что есть некоторые вещи, над которыми мы не властны, потому что не можем иметь в рукаве солнце с луной и сжимать вселенную в руке. Вам нужно будет думать о том, что ждет в будущем.

Босиком, с непокрытой головой, худая черная фигура ямабуси покрытая грубой материей и кожей, поклонилась с грацией аристократа и тихо вышла из комнаты.

Акитада опустился на подушку все еще держа коробку в руках. Усталость переполняла его, он посмотрел на постельные принадлежности, что Тамако расстелила для него в углу. Одеяло лежало странным комом. Он поставил игру на стол и нагнулся, чтобы разобраться.

Когда же он откинул одеяло из стеганного шелка, то обнаружил под ним две кисточки блестящих черных волос, перевязанных красной шелковой лентой и розовые щеки маленького мальчика с шелковыми ресницами. Круглое детское лицо спящего Тонео лежало на согнутой руке у флейты Акитады.

Он снова накрыл ребенка и оглядел комнату. Где же теперь спать ему самому? Затем его взгляд переместился на игру.

Скользнув в комнату к Тамако, Акитада увидел, что она не спит и вздохнул. Она сидела, выпрямившись, глядя на него большими глазами, трагически горевшими в свете свечи.

— Тамако? — в его голосе прозвучали все его горе и чувство вины, и боль, и полная, полная усталость.

Не говоря ни слова, она потянулась к нему, ее бледная кожа при свете свечи стала золотой, и он обнял ее.

Историческая справка

В одиннадцатом веке Япония находилась под властью придворной знати формально возглавляемая императором, влияние которого часто незначительным. Правительство было централизовано в Хэйан-кё (современный Киото), а контроль за отдаленными провинциями осуществлялся путем направления туда придворных чиновников, которые в течение четырех лет исполняли обязанности временных губернаторов, власть которых была ограничена местными правителями. Часто такие неудобные назначения получали чиновники из незнатных семей.

Японская культура и ее политическая структура во многом были заимствованы из Китая эпохи династии Тан, но со временем многие обычаи изменились под местные условия. Используемые сегодня исторические источники в основном касаются жизни в столице, которая во многом определяла жизнь в более отдаленных провинциях.

Историческая провинция Этиго — это современная префектура Ниигата, известная как "Снежная страна" из-за своих необычайно длинных зим и обильных снегопадов. Мало что известно о его ранней истории. Административный центр Наотсу был расположен недалеко от побережья и в нем находилась резиденция провинциального правительства в двенадцатом веке. К этому времени, Таката была местной крепостью, хотя семья Уэсуги к власти пришла позже. Описание замка Таката является вымышленным. Тем не менее, имеются сведения о непрерывных войнах против эдзо (айнов) — населения северной части Японии, о существовании военных гарнизонов в Этиго и прилегающей к ней провинции Дэва, а также о главенство местных наследственных военачальников над назначенными императором губернаторами. Все это — исторические факты одиннадцатого века.

Ссылки на изгоев требуют объяснения, так как западные читатели плохо разбираются в социальном расслоении в Японии. С давних времен в Японии существовала отдельная группа людей, которые использовались для самых унизительных и низкооплачиваемых работ, остальные жители избегали общения с ними. Этими изгоями, вероятно, были потомки рабов (плененных в ходе войн) или ссыльные преступники. Более чем вероятно, что в северной провинции Этиго такими изгоями могли быть дети от смешанных браков айнов и японцев, отчасти потому, что многие ссыльные были отправлены туда из других частей страны.