Черная свеча

Ещё хочу сказать — идея написания книги принадлежит Володе. Правда, он настаивал на сценарии, по которому мечтал поставить фильм в США и сыграть главную роль. Мне удалось его уговорить (затрудняюсь сказать — на пользу ли дела): вначале будет роман.

Совместно работали урывками. Иногда — неделю, иногда — ночь. Многое согласовывали по телефону. Поэт, конечно, он был замечательный, огромный поэт, в прозе слегка тороплив. Не по своей частенько воле. Популярность его росла стремительно, требовала присутствия во многих местах. Увы, мы — синтез плоти и духа. Наша плоть, однако, не может передвигаться одновременно в разных направлениях. Володя не успевал.

После того как на гастролях в Средней Азии у него горлом пошла кровь и друг Сева Абдулов сообщил по телефону: «Володя плохой», мы предприняли попытку ускорить написание книги. Затем ещё один рывок в 1979 году. Тогда он прилетел из Сочи, где его обокрали, вместе с поэтом Андреем Вознесенским. Высоцкий был возбуждён, внешне решителен, но внутренне трагично грустен. В последующие дни писалось трудно, хотя именно тогда мы нащупали основную нить романа.

Могучий организм поэта работал, как опытный самолёт, на саморазрушение. Земная жизнь становилась для него все прозрачней, сквозь неё виднелась иная, тамошняя жизнь, где можно будет спеть «представ перед Всевышним» и «оправдаться перед Ним». Душа жаждала спасения…

Володя ушёл, когда первая часть романа — «Побег» — была практически готова. Вторая часть — «Стреляйте, гражданин начальник!» — писалась в Бодайбо, Инте, Ухте, на Воркуте. Где старался, там и писал.

Первыми читателями тоже были старатели артели «Печора». Потом наша работа привлекла внимание «компетентных органов». Оставил книгу в библиотеке своего друга. Там она пролежала несколько лет.

Лично мне, не сочтите это хвастовством, интересен такой факт: каждый новый рецензент, а их было около двадцати, перед прочтением со вздохом произносил почти одно и то же: «Все уже было: Шаламов, Солженицын, Дьяков. Знакомо…».

Отношение круто менялось после прочтения. Жаль, что тех слов не услышит Володя…

Вот, пожалуй, и все.

Леонид Мончинский

Часть первая Побег

Не затевайте мятежей в понедельник, тем более в Иудин день: худая примета.

Бывший майор Рысаков — разведчик по специальности, баламут по призванию, оказался атеистом в первом поколении. Свежим, до крайности убеждённым, как всё, что не успевает созреть, и потому почитает себя вправе презирать Истинное. Хотя Господь поберёг его на фронтах в ситуациях, которые имеют одно название — чудо, майор с той Милостью не посчитался. В нем всегда жила опасная потребность к решительным действиям.

Таким людям власть и оружие можно доверять только во время войны. Иначе жди революцию или ещё что-нибудь неприятное…

Рысаков сказал, будучи уверен — слушают все:

— Через час корабль войдёт в нейтральные воды, через два начинаем операцию по захвату судна.

Напряжённо повернул голову в угол, где шла азартная игра в очко, спросил (вопрос получился напряжённым, не сумел скрыть):

— Воры, вы — с нами?

Воры промолчали. Никто внешне не щекотнулся, игра шла своим чередом. Лишь когда сонный, воловатый с виду Фаэтон — авторитетный каторжанин из честных блатюков, снял банк, он же и ответил на острый вопрос бунтаря:

— Растолкуй тёмному человеку, хлопец, сколько там нашего? Охрана может хипишнуться раньше?

— Не исключено. Фокус рисковый. Или не привык рисковать?

— Делайте свою революцию, мужики, и Бог вам навстречу.

Вор с трудом подавил глубокий зевок, продолжил, не поднимая на майора шелковисто мирных глаз:

— Мы будем дожидаться неизбежного конца преступного мира, который ему завещал товарищ Ленин. Верно, Блоха? Как на бану: сидишь и ждёшь. Глянул — нет ментов, по-шустрому вертанул у лоха уголок с барахлишком, раскопал у богатенькой мадам гробик с мехами и снова сидишь смирно, ждёшь, когда тебя повяжут представителя законной власти… Ладом тасуй, подлюка, знаем мы ваши столичные зехера.

Бывший майор Рысаков понял вора так: кроит жулик, ему надо посоветоваться с остальной блататой.

— В других отсеках ждут нашего сигнала, — продолжил он почти командирским тоном. Но тут вмешался косоглазый Кныш, притусовавшийся к воровской компании на последней пересылке:

— В блудную тащишь мужиков, фраер. Вам тут не проканает.

— Глохни, мерзавец бздливый! — со злостью выдохнул майор, уже готовый пустить в ход кулаки. — Кто ещё отказывается участвовать в операции?! Говорите сейчас, потом будет поздно. Потом будет бой!

Заключённые молча смотрели на майора, точно не веря, что всё это может с ними случиться, а бескровные губы сомкнулись плотными швами. Тут же среди воров произошла короткая тусовка. Подогретый Блохой, Кныш дёрнул из-за голенища нож:

— За оскорбление, пидор, придётся ответить!

— Ша! — придержал его за руку Фаэтон, заподозривший в ситуации неладное. — У них свой блат, Петя, пусть вас не влекут сторонние соблазны. Сдавайте.