Черная тень под водой

Женщина засмеялась, ее глаза заблестели. Но быстро стерла с лица улыбку, нахмурилась. Торговец что-то пробормотал, заворачивая покупку в газету. Хабаров сунул сверток под мышку, улыбнулся женщине и откланялся. Возможно, она смотрела вслед, но он не стал оборачиваться.

В отделении милиции к концу рабочего дня было пусто. Патрульные разъехались, остальные попрятались. Врио начальника отделения РКМ майор Остапенко находился на рабочем месте. «Ваше счастье, товарищ майор», – подумал Алексей. Остапенко сидел за печатной машинкой и бил по клавишам одним пальцем, делая большие паузы между ударами. Это был лысоватый грузный мужчина с рыжими усами.

– Прекращайте эту тягомотину, майор, а то смотреть тошно. – Алексей сунул милиционеру под нос удостоверение.

– Ах да, – спохватился майор и вскочил. – Нам сообщили о вашем прибытии. Присаживайтесь, товарищ капитан. Чай, кофе, какао с сушками?

– Ничего себе ассортимент, – восхитился Алексей. – Богато живете, товарищ майор. В отделении ГБ мне даже теплой воды не предложили.

– Так снабжают, мы не виноваты, – развел руками Остапенко. – По домам не растаскиваем, с этим делом у нас строго.

– Не сомневаюсь. Спасибо, ничего не нужно. Если знаете о нашем прибытии, значит, знаете и причину, по которой мы прибыли. Мы расследуем обстоятельства смерти товарищей Сорокина, Корчинского и Перфилова. От вас мне нужен устный отчет – обстоятельства, первые итоги, соображения, достижения в расследовании.

С последними явно не ладилось – майор соорудил удрученную мину.

– Знаете, мы все в шоке… В это невозможно поверить, такая невосполнимая утрата… Мы все прекрасно знали этих товарищей – верные ленинцы, профессионалы своего дела, просто хорошие люди… С Петром Аркадьевичем Перфиловым мы беседовали буквально накануне его гибели, обсуждали прием на работу новых сотрудников – двое местных жителей, бывшие фронтовики, комиссованные по ранению, изъявили желание стать милиционерами…

– Василий Фомич, – перебил Хабаров, – я не сомневаюсь в личных и профессиональных качествах погибших. Давайте по существу. Нечего сказать – имейте смелость это признать.

– Мы работаем, товарищ капитан, – взгляд собеседника отяжелел. – Но люди не успевают, им приходится разрываться, метаться по городу. От меня постоянно требует отчеты вышестоящее начальство – а в канцелярии даже секретаря нет, слегла с тяжелым гриппом…

Впрочем, далее майор не растекался по древу, излагал лаконично и внятно. Одна беда – не сказал ничего нового. «Показания» Корбина и Остапенко в целом сходились. Назывались уже знакомые адреса, обстоятельства, при которых были найдены трупы.

– Да, все указывает на то, что действовал один человек. Наш эксперт-криминалист товарищ Эткин в этом почти не сомневается. Улик на местах преступлений не найдено. Это прискорбно, но свидетельствует, что мы столкнулись с опытным преступником – он не оставляет следов и никому не попадается на глаза.

– Почему же, Василий Фомич. Убийца постучал в дом Корчинского, его могла видеть сожительница Елизавета Петровна… Кстати, почему он сразу не убил товарища Корчинского? Тот вернулся к любовнице, шепнул, что пришли к нему, он переговорит и скоро вернется.

– Все не так, – покачал головой Остапенко. – Показания Елизаветы Петровны были сумбурны, но все прояснилось. Корчинский не открывал ночному посетителю, говорил с ним через дверь. Потом вернулся в спальню… и дальше, как вы сказали. Но можно сделать вывод: Владимир Романович знал этого человека.

– Странно, – пожал плечами Алексей. – Положительный во всех отношениях, верный ленинец – и водит знакомство с такими людьми?

– Не знаю, что ответить, – честно признался майор и покраснел. – Враг умен и хитер, грамотно маскируется…

– Опять же трагическая история с первым секретарем. Его охранял сотрудник МГБ – должен был видеть, кто ворвался в дом. Истомин настолько плох, что не может отвечать на вопросы?

– Да, он без сознания. Истомина пытались привести в чувство, но врач сказал, что этими действиями мы только убьем его. Человек очнется… когда-нибудь – и все расскажет. А в первом трагическом случае – я имею в виду гибель товарища Перфилова – нет никаких свидетелей, во всяком случае, нам о них неизвестно. Возможно, убийца перелез через забор, после чего постучал в дверь…

– И Петр Аркадьевич ему сразу же открыл, – проговорил Алексей. – То есть и он был знаком со своим убийцей?

– Не понимаю, куда вы клоните, – рассердился Остапенко. – Есть масса причин, почему Петр Аркадьевич открыл дверь. Его могли обмануть, представиться гонцом из нашего отдела… Но вы правы, дверь он открыл сам. Мы проверили – следов взлома на замке нет.

– Из чего стреляли?

– Товарищ Эткин уверен: из «ТТ» с глушителем. Скорее всего, отечественный «БраМит». Найдены пули и гильзы от патрона калибра семь шестьдесят два миллиметра.

– Что со светом в домах?

Василий Фомич не стал переспрашивать – сообразил.