Черная троица

– А вот это зря, – насупился Салим. – Ладно, сейчас кого-нибудь пошлю. Только велю у него пилу отобрать, да у меня все ножи да топоры попрятать.

Он ухмыльнулся собственной шутке и пошел дальше.

– Спасибо, Клаудия. – Умберто подошел к дочери. Она поила одного из перевязанных торговцев своим горным отваром. – Боюсь, нам надо срочно возвращаться домой.

– Но здесь же раненые. Как мы можем их оставить? – удивленно вскинула брови девушка.

– Сейчас придет сельский лекарь. Он присмотрит за ними.

– Неужели… – Девушка пристально посмотрела на отца. – Отец, скажи, что случилось?

– Говорят, что восставших мертвецов видели на дороге к нашему дому, – нехотя произнес Умберто. – Я боюсь, как бы…

– Скорее едем! – не дав ему договорить, Клаудия бросилась к дверям.

Она чуть не сшибла с ног щуплого старичка в больших очках с толстыми стеклами. Это и был Нофус, за которым сбегал расторопный слуга Салима.

– Твоим заботам вверяю этих несчастных, – торопливо пробормотал Умберто, выскакивая из таверны вслед за дочерью.

На то, чтобы оседлать лошадей, ушло несколько минут. Телегу вместе с волами оставили на попечение все того же шустрого мальчишки. Пока готовили лошадей, Клаудия узнала наконец, что его зовут Дарк. Умберто оставил Дарку несколько монет, которых с лихвой должно было хватить на корм животным на неделю. Хотя лекарь был уверен, что заберет свою повозку из конюшни при таверне гораздо раньше.

– Может, я подберу народ в помощь? – спросил Вельн, который во главе десятка селян стерег ворота Северного тракта.

– Благодарю, но нам надо спешить. – Умберто задержал взгляд на мече помощника старосты.

– Тогда возьми это. – Парень, поняв, куда смотрит лекарь, протянул ему оружие. – Молитва успокаивает покойников надежнее, если ее подкрепить хорошим ударом.

– Спасибо. – Лекарь с поклоном принял меч. – Я обязательно верну, когда буду здесь в следующий раз!

– Да уж, пожалуйста, – Вельн ухмыльнулся, – а то папаша мне таких оплеух навешает. Меч-то еще от деда достался. Да помогут вам Спаситель и Создатель!

Лекарь и дочь пришпорили лошадей и скрылись в сером предрассветном тумане.

В призрачном свете мелькали знакомые места. Вот и поворот на ферму. От стремительной скачки и волнительной неизвестности сердце Умберто стучало в бешеном ритме. «Как в Рас-Халейне», – подумалось ему. Далекие звезды над головой, такая же сумасшедшая скачка. Но тогда была лишь суета погони, и был брат Винциус, который, кажется, знал все на свете и мог от всего защитить. Сейчас же – лишь темное предчувствие, терзавшее его сердце, страх за жену и сыновей, оставшихся дома, и непослушная дочь, что скачет рядом и, несмотря на свой независимый вид, в душе еще больше него волнуется за мать и братьев.

Но вот впереди в первых лучах разгоравшегося на востоке рассвета показалась верхушка трубы, скрытая за разросшимся яблоневым садом. К дому от дороги вела дорожка, выложенная плоскими камнями. На них поблескивала утренняя роса. Умберто вместе с дочерью поспешно спрыгнули с лошадей, наскоро обмотав поводья на перекладину ограды. Калитка во двор была приоткрыта, но в остальном ничего необычного видно не было. В воздухе стояла почти полная тишина, только где-то на заднем дворе тихонько квохтали куры.

Клаудия, не дожидаясь отца, устремилась к дому.

– Постой, дочка! – крикнул ей вслед Умберто, но девушка уже была на крыльце. Она дернула за ручку. Дверь, как и калитка, тоже оказалась не заперта, и Клаудия пропала внутри темного проема. Через мгновение из дома раздался пронзительный вскрик.

Выхватив меч, несколькими прыжками Умберто одолел расстояние, отделяющее его от крыльца. Рванув на себя дверь, он заскочил внутрь, готовый дать отпор любому существу, что притаилось там.

Прямо на пороге, освещенная полоской света, падающего из кухонного окна, лежала Анти. Вся ее голова была в крови, правая рука неестественно вывихнута, а на бедре через порванную юбку виднелась большая рваная рана. Клаудия, склонившись над матерью, беззвучно рыдала.

Горечь и отчаяние на секунду охватили брата Умберто. Но тут же их сменила холодная, какая-то отстраненная решимость. Он опустился на колени и приложил руку к шее жены. В течение минуты целитель боялся пошевелиться, пока не почувствовал слабый, едва уловимый пульс.

– Свет, воду и тряпки! – коротко приказал он.

– Мама… – всхлипнула Клаудия, – она…

– Она жива, и, да будет на то воля Создателя, мы спасем ее. Живее, мне нужна горячая вода и чистые тряпки.

Клаудия, стряхнув с себя оцепенение, поспешила исполнить указание отца. Только тут она заметила, что в кухне царит настоящий погром. Стулья были перевернуты, часть кухонной посуды и утвари разбросана и перебита, а возле лежащей Анти валялась погнутая кочерга. Быстро разведя в камине огонь и бросив отцу сдернутую со стола скатерть, Клаудия подобрала с пола котелок и побежала во двор к колодцу.