Черная тропа

— А то ж! Управление «В», в то время еще отдел, вот именно такие люди и создавали. Кому только тогда голову дурить не пришлось…

И вот эти-то стальные глаза сейчас меня внимательно разглядывали…

Тот же самый шрам на лице.

Тот же холодный взгляд.

Охреносоветь… Проводник?!

Здесь?!

И сейчас?!

Думаем…

Раскрыт он не был, надо думать. Отчего такие мысли?

Так на фото он был в форме и с погонами. Полковника, между прочим!

А их, погоны то есть, только недавно ввели, если мне не изменяет память. Точно не изменяет?

Да не похоже, вон даже всякие мелочи вспоминаю вовремя и к месту. Ну да, химией меня пичкать перестали, решили, видать, что нужный эффект достигнут. Ну-ну… и дальше так думайте… Ушлые ребятки из лесного домика, надо полагать, не просто так колдовали с моим измученным телом. Кое-какой эффект их труды все-таки принесли — восстанавливаюсь я теперь существенно быстрее, чем все окружающие меня люди.

И еще нюанс, форма на Шведове тогда была новая — послевоенная то есть. Значит, снимали его уже после войны.

Стало быть, войну он прошел… Тогда прошел.

Этого эпизода там не было… или был? Сам черт ногу сломит в этих хитросплетениях!

Одно можно сказать точно — моя родная контора тут уже пашет вовсю! И нехило, надо сказать, пашет. Сколько всего времени я тут валяюсь?

Уж несколько месяцев — и к бабке не ходи!

И за это время они смогли не только разработать план операции, но и его осуществить!

Ну, знаете ли… это уже какая-то фантастика выходит. Впрочем, если наш «любезный» хозяин строит свои козни не первый день (а уж это-то наверняка!), то пристальный интерес соответствующего ведомства с нашей стороны ему просто-таки гарантирован. Угу… с вытекающими последствиями.

Итак, Проводник здесь.

Он пришел сюда сам, вон, в отличие от меня, его охрана не пасет. Значит, положение у него лучше моего.

Думаем!

В каком качестве он сюда мог прийти?

Как немец?

Вряд ли. Хоть и трудился он в нашей конторе, не думаю, однако, что по научной части вкалывал.

Стало быть, у немцев он такими вещами тоже не занимался. И в качестве научного работника попасть сюда не смог бы. Черт, мало я о нем знаю…

Но тянуть долго нельзя!

Сейчас я еще могу что-то сделать первым — так сказать, выигрышно зайти. Козырем, если хотите.

И тем самым существенно упрочить (или также существенно ухудшить) наши со Шведовым позиции.

Огрызок карандаша ткнулся в мое запястье.

Ближайший конвоир стоит как раз в зоне досягаемости. Автомат у него на плече, стволом вниз. Расслабился парень…

Напрасно это ты так. Со мною, друг мой ситный, всякий раз настороже надо быть — опасный я человек… и вредный. А уж какой злопамятный!

— Здравствуйте, Александр Иванович! А мне коньяка тоже нальют?

— Не по адресу вопрос, — вежливо кивает в сторону очкастого Проводник. — Да и вас, извините, я что-то не припоминаю…

Профессор делает мне жест присаживаться и пододвигает бокал, куда уже чуток (вот ведь жмот какой!) плеснул коньяка. Хорошего, кстати говоря — это я уже на расстоянии чую!

— Так и неудивительно — мы встречались мельком! Я же из совсем другого управления — из «А»! Ну а уж вас-то, с вашими девушками, не упомнить… — развожу в сторону руки в извиняющем жесте.

А заодно смотрю, как на это реагирует охрана.

Правильно (ну, это с моей точки зрения) она реагирует. Раз допустили клиента сесть за стол, бухла плеснули — все, вроде бы уже не так и опасен. Допустили его. Вот парни слегка и расслабились.

Это хорошо, мужики, чуток коньяку в рыло плеснуть — кто хочешь, глазки зажмурит. Это уже инстинкт такой у каждого заложен. Жалко, что у меня в бокале не спирт, тот вообще не хуже слезогонки бы сработал — если прямо в глаз попадет.

Но немец, скотина, цивилизованный — спирт не употребляет…

Правда, и коньяк в данной ситуации — тоже мало не будет.

— С девушками? — в некотором раздумье спрашивает меня Проводник.

— Вы уж там, при случае, конечно, привет им передайте. Есть у вас одна… Котенком зовут.

— От кого же?

— Да от дяди Саши…

Опа!

Есть попадание — глаза собеседника прямо-таки вспыхнули, такое у меня возникло впечатление. Значит, не прогадал я — пашет тут родная моя контора. А немец-то и не усек — на меня собеседник смотрит, не видит профессор его глаз. Правильно мужик повернулся, соображает, откуда у кого хвост растет…

— Ну… это несложно. Глядишь, и сами еще это сделать сможете…

Так, а вот с этого момента — ушки востро!

Сам смогу?

Стало быть — здесь она где-то?

— Как я понимаю, — включается в разговор немец, — вы ранее встречались?

— Возможно, — кивает Иваныч. — Надо полагать, у подполковника тогда имелось несколько другое звание… и ведомственная принадлежность. Лицо мне знакомо — но не более того.

— Ну а вам, — поворачивается ко мне очкастый, — личность господина майора, как явствует из ваших слов, известна лучше?

— Некоторым образом. Он нас многому тогда учил… и отбирал наиболее способных.

— То есть — именно вас? — не отстает профессор.

— Не он один, естественно…

— Фамилии назвать можете?

— Благов… говорили, он из ученых.

Проводник чуть заметно кивает.

Продолжать?

А похоже — вон он как сидит! Непоколебимо и самоуверенно.