Черная тропа. Повести и рассказы

Он присел рядом. По лицу Зины текли слезы. Но Алексей Петрович понимал: это были слезы досады и одновременно облегчения.

- Ну, довольно, девочка, не плачь, - переходя на «ты», негромко, по-отцовски тепло сказал он. И вдруг засмеялся: - А знаешь, Зина, у меня есть один приятель, правда помоложе меня и не женатый. Он очень хотел бы с тобой познакомиться.

Она посмотрела на него удивленно, а Павленко набрал номер телефона и сказал:

- Капитан, зайдите ко мне…

Спустя две минуты в кабинет вошел стройный, молодцеватый капитан.

- Капитан Алексеев явился по вашему вызову.

- Знакомьтесь, капитан… - серьезно сказал полковник, но Алексеев заметил веселые искорки в его глазах.

- Зина?! - воскликнул он и снова, уже радостно, взглянул на Павленко. - Да ведь мы знакомы… Правда, Зина?

Девушка привстала и снова опустилась на стул.

- Вы?… Николай Федорович?… Шофер и… капитан?…

- Что ж, если знакомы, - строго молвил Алексей Петрович, - не буду вас больше задерживать. Надеюсь, капитан проводит вас домой. На улице уже темнеет.

* * *

В жизни каждого человека бывают незабываемые, неповторимые минуты. Алексей Петрович Павленко мог бы вспомнить много их, значительных, радостных, печальных… Но особенно памятной для него осталась та минута, когда вместе с секретарем обкома он вошел в просторную, светлую палату, в которой лежал майор Петров.

Увидев пришедших, Петров приподнялся на локтях и улыбнулся пересохшими губами.

Гаенко первый приблизился к постели, молча взял руку раненого и поднес ее к своей груди.

- Спасибо, наш славный товарищ, - проговорил секретарь, и голос его дрогнул.- За подвиг твой спасибо, за любовь к людям.

Вот это и врезалось в память Павленко: ясная тишина палаты, рука майора у груди Ивана Сергеевича, пересохшие губы Петрова и радость, гордое счастье в его глазах.

ТРЕТЬЯ ВСТРЕЧА

Перевод с украинского Ирины Стишковской

I

Из очередной командировки полковник Гриценко возвращался поздно вечером. Моросил холодный густой дождь, который так щедро выпадает в марте на донбасской земле. Забрызганная грязью «Победа» монотонно шуршала по гладкому асфальту. За окнами проплывали огни шахтерских поселков, но полковник не замечал их. Почти всю дорогу он сидел с закрытыми глазами, и трудно было понять, то ли он дремлет, то ли что-то обдумывает.

Некоторое время машина ехала по широкому проспекту, потом свернула в тихий безлюдный переулок и остановилась у подъезда серого многоэтажного дома. Гриценко сразу открыл глаза, распахнул дверцу и как-то виновато посмотрел на черные квадраты окон своей квартиры.

- Не дождались. Отдыхают…

Простившись с шофером, он вошел в подъезд. Тихо открыл дверь и, чтобы никого не беспокоить, на цыпочках направился к вешалке. Не успел снять шинель, как дверь спальни бесшумно открылась, и на пороге появилась жена Елена Петровна. Новый шелковый халат красиво облегал ее стройную, словно девичью, фигуру. Долгие годы напряженного труда, недостатков и бедствий не согнали с ее красивого лица нежного румянца, не погасили игривых огоньков в ее темных и глубоких глазах. Она была точно такой же, как и два десятка лет назад, разве только с незабываемого сорок второго года появилась в каштановых прядях седина, да так и застыла серебристым инеем.

- Я уже думала, что и сегодня тебя не будет.

Она взяла из рук мужа шинель. В уголках ее губ легла мягкая, чуть печальная улыбка. От этого лицо стало еще добрее и привлекательнее.

- Как же ты добрался в такую непогодь?

- Лучше не спрашивай: дороги в степи - сплошное месиво.

Стояли в коридоре возле вешалки, лицом к лицу, как молодые влюбленные. Редко выпадают им такие встречи! Он всю жизнь в разъездах. Вот только нагрянет в полночь, перемолвится словом-другим, а утром снова в район. Возможно, поэтому подобные встречи и бывали для них такими радостными и желанными.

- Ну, иди умывайся, а я ужин подогрею: голодный же, знаю.

- Ты, как всегда, догадлива.

Ужинать сели на кухне. Елена Петровна примостилась рядом с мужем и засмотрелась на его белый, как вишневый цвет, чуб.

- Стареем мы, Коля. Ох да, я и забыла, - встрепенулась она. - Телеграмма же позавчера из Черногорска пришла. Сейчас принесу.

Минуту спустя Гриценко уже разворачивал бланк. Пробежал глазами ровные строки, и сразу морщины на лбу разгладились. В телеграмме говорилось: «Поднимаю тост за двадцатипятилетие мирного сосуществования. С серебряной свадьбой! Рад был бы поздравить лично, но не могу. В конце апреля уезжаю на Кавказ, по дороге обязательно загляну. Кланяюсь…»

- Ты смотри, а и в самом деле двадцать пять… «мирного сосуществования». Вот уж придумал! - Гриценко расхохотался. - А я-то из головы выпустил. Ну, не молодец ли мой Петруха? Что ж, жинка, зови гостей, будем серебряную свадьбу справлять!… А помнишь, Лен, каким скромным был на Десне наш свадебный банкет?…

Забыл полковник про ужин. Вместе с женой понеслись они на крыльях воспоминаний в далекие, всегда дорогие сердцу дни неповторимой молодости.