Черная тропа

Евфросиния сняла с гвоздя жестяную керосиновую лампу, вытерла краем фартука закопченное стекло. Горелов зажег спичку, и огонек неохотно переместился на обгорелый фитиль.

— Вы извините, что ставни у меня в доме закрыты, — сказала хозяйка. — Ветром они сорваны были, так пришлось гвоздями заколотить. Дом-то совсем уже обветшал, того и смотри, в овраг свалится…

Она взяла ведро и, с трудом передвигая ревматические ноги, вышла на веранду.

Осторожно неся перед собой лампу, Горелов первый вошел в покои «святого».

Бутенко внимательно осмотрел мебель: стол, старую никелированную кровать, шаткие стулья. Проповедник, по-видимому, спал совсем не на голых досках: кроме мягкой перины и одеяла на кровати громоздилось несколько больших подушек.

Первое, на что обратил внимание Бутенко, — это пустые бутылки из-под вина. Они стояли на подоконнике — две с наклейкой «десертное» и третья, разбитая — с наклейкой «вишневая». В этой бутылке осталось немного наливки, а остальная, видимо, была почему-то разлита на полу.

Майор взял из рук Горелова лампу, поставил ее на, пол и опустился на колени. Доски пола в этом месте были слегка соструганы чем-то острым, однако в тусклом свете лампы все же явственно проступали оставленные наливкой очертания пятна!

— Как думаете, Горелов, — спросил Бутенко, зажигая спичку и стараясь заглянуть в паз между досками,— случайно святоша пролил здесь вишневку?

— Возможно, потому он и вымыл полы, чтобы скрыть следы возлияний?

— В таком случае, почему он не убрал бутылки?

— Был уверен, что хозяйка уберет.

— А был ли он уверен, что хозяйка обязательно заметит пятно? Так ли уж чисто в этом доме, чтобы наводить лоск? Обратите внимание: он старательно скреб доски!

— Возможно, — спохватился Горелов, — что наливку он вылил на пол уже после того, как смыл другое пятно?

— Да, а потом смыл и пятно от наливки. Что из этого следует? Во-первых, что «проповедник» опытный преступник. Во-вторых…

— Ждал нашего визита.

— Правильно, Горелов! Однако пока не вскрыт этот пол и не произведен химический анализ пятна, мы ничего не можем утверждать окончательно.

Он оглянулся на дверь.

— Кажется, сейчас вернется хозяйка. Развлеките ее, Горелов, разговором, а я еще немного побуду здесь. Евфросиния возвратилась не скоро; в ожидании ее Горелов долго листал засаленные страницы Библии. Из соседней комнаты не доносилось ни звука, и Горелов невольно подумал: почему так притих майор? Он подошел к приоткрытой двери и заглянул в комнату. Придвинув лампу к самой стене, Бутенко лежал на полу и старался что-то достать перочинным ножом из-под плинтуса. Расслышав шаги хозяйки, Горелов прикрыл дверь и присел к столу. Библия снова оказалась у него под рукой, и он перевернул несколько страничек. Глава «От Иоанна» была заложена узкой полоской бумаги. Горелов присмотрелся к закладке: вся она испещрена столбиками мелких цифр. Может быть, за этими густыми столбиками цифр что-то .скрывается? Бутенко всегда подчеркивал свой особенный интерес к непонятным подробностям. Лейтенант достал записную книжку и спрятал в нее закладку.

Звякнула дверная щеколда, и на пороге появилась Евфросиния, с трудом держа в руке ведро, полное воды. Горелов поспешил ей навстречу, легонько подхватил ведро, перенес и поставил на край скамейки.

— Спаси тебя господь, добрый человек, — устало прошептала старушка и оглядела комнату. — А где же тот, другой?

Горелов не успел ответить: майор вошел в кухню с противоположной стороны.

— Жив-здоров, хозяюшка! — Он задул лампу, по весил ее на гвоздь. — Спасибо вам за огонек… Ну что же, комната самая отличная, ничего особенного в ней нет.

— Ничего особенного… — подтвердила Евфросиния.

— Вот что меня интересует, мамаша, — сказал Бутенко, доставая платок и вытирая руки. — Галя Спасова… носила бусы?

— Вы же ее знаете! Всегда носила.

— Красные? Вернее, кирпичного цвета?

— Да, вроде бы как ягоды боярышника…

— Такие?…

Он раскрыл руку, и Горелов увидел на его ладони три темно-красных зернышка бус. Женщина насторожилась:

— Откуда они у вас?

Бутенко улыбнулся.

— Память от Гали…

Хозяйка тотчас же успокоилась.

— Да, у нее точно такие были.

Майор осторожно завернул бусинки в платок и спрятал в карман.

— Извините, хозяюшка, за беспокойство. К вам только одна просьба: в комнату отца Даниила вы не входите и никого не пускайте, пока ее не осмотрит следователь. Пожалуй, он сегодня же к вам придет.

Евфросиния испуганно всплеснула руками:

— Боже мой! А что случилось? Ну, говорят, будто Галя пропала. Сами знаете, какая нынче молодежь. Может, она со своим молодым человеком уехала? При чем тут отец Даниил?

Майор терпеливо объяснил, что Галя — работница завода и, значит, является членом рабочего коллектива, что коллектив не может отнестись равнодушно к ее исчезновению. Он еще раз попросил хозяйку не открывать комнату и ничего в ней не убирать.

Успокоенная мягким тоном и вежливостью гостей, хозяйка проводила их до калитки. Шаркая старыми ботами по утоптанной тропинке, она говорила сочувственно: